Нерегулируемый поворот – это последнее зло, после дорог, вечно меняющихся законов и специалистов по охране труда. Вопрос – какого хрена ставить светофоры, делать разметку – если потом светофор стоит темный, а разметка залита лужами.
Твою мать, любимая страна.
Андрей откинулся в кресле, чувствуя, как ослабляется все тот же проклятый ремень безопасности, смотрел на вспыхивающие лампы приборной панели, неуловимо напоминающей ему такие же огоньки в кабине пилота, и мрачно размышлял – опоздает он на самолет или нет?
Без него не взлетит, конечно.
Но какая выволочка потом будет…
Нервы не восстанавливаются, и работа требует выдержки.
Да-да, выдержка есть, опыт есть, нервы стальные.
И он НЕ ВЫНОСИТ пробок из-за нерегулируемого перекрестка!
- Да пошла ты! – отгрызнулся Андрей сигналящему сзади форду, - не садись за руль, блондинка, блять.
Сигарета принесла облегчение, но больше трех в день не выкурить, а жаль.
Андрей усмехнулся, потянулся – чем еще заниматься в пробке? Курить, размышлять о жизни, лениво ругаться с таким же несчастными водителями, крыть любимую страну с ее любимыми дорогами и…
… вспоминать, может быть?..
То, что происходит в спальне – не интересует никого? И плевать на мораль, соседей, картонные стены домов, построенных еще при Хрущеве.
И да, на бабусь, что приросли к лавочке еще с тех же хрущевских времен, тоже плевать.
Маринка предложила разнообразить их сексуальную жизнь.
«Ты работаешь посменно, - говорила она тогда, - я тут скучаю одна, между прочим. А потом ты прилетаешь никакой. Андрюша, давай попробуй что-нибудь новое? Ну… секс втроем, например?»
На Марине Альбертовне Семеновой он женился сразу после армии – как же, школьный роман. Она дождалась. Свадьба была по-советски пафосной: с выкупом невесты, гэдээровским магнитофоном "ORWO" и недорогим вином.
А через несколько лет, закончив авиационное училище, он стал пилотом.
Все остальное было потом: распад СССР, берлинская стена, образование СНГ, одна за другой перемены в бывшем Аэрофлоте.
Все улеглось, и сейчас уже за сорок. Почти двадцать лет брака с женой, которая уже стала привычной реальностью, таким же предметом обстановки, как и стенка «горка», купленная на первую валюту.
Конечно, той страсти, что была в юности, уже нет. Секс привычен, вся она тоже привычна, короткие темные волосы, грудь, уже потерявшая форму – и жена все время ноет, что хочет пластику, колющаяся кожа на ногах – Маринка ноги бреет, а в перерывах хуже, чем щетина.
Рутина и обыденность – стали частью нормальной жизни.
Андрей любил свою работу. И эти хреновы Боинги любил, вместе с их косяками, заедающими пилонами, выключающимися на высоте девять тысяч метров двигателями.
Потому что, каждый раз, садясь в кресло, он ощущал приступ необъяснимой паники, граничащей с таким же необъяснимым наслаждением, не сравнимым даже с сексом. На мгновение перехватывало дыхание, в горле билась соль, чуть мутнело перед глазами. А потом все исчезало, он делал глубокий вдох и начинал привычный отсчет времени до полета.
Через двое суток Андрей возвращался домой, где все было неменяемо и, после двенадцатичасового сна, начинал мечтать о возвращении в смертельную усталость трансатлантического перелета.
………………..
Жена привела в дом мужчину, не старше двадцати пяти. Черные волосы, в которых мелькали светлые прядки – мелирование, кажется, это называется. Глаза светлые, смешливые, и запах дорогой, чуть сладкий.
- Максим, - представился парень, и Андрею страшно не понравился.
Может быть потому, что мальчишка явно из другого времени, из другой эпохи. А может потому, что жена смотрела на него с гораздо большим интересом.
Но померла, так померла.
- Не против, если я приму душ? – улыбнулся юноша, - после рабочего дня, я не особо чистый.
Жена радостно вручила полотенце, щебеча что-то в духе: «конечно, дорогой», а Андрей уточнил:
- Ты работаешь-то где?
- В банке. Я консультант.
Андрей скривился, отвернулся. Будущий любовник стал откровенно неприятным.
А вот жене явно нравился.
Андрей подумал и после гостя тоже пошел в душ.
Запах. Первое, что ударило в нос, был запах.
Андрей принимал душ и раньше, после других мужиков – иногда на работе, особенно, не в России, еще раньше после отца. И знал, какой запах стоит после кого-то.
Только почему сейчас все было иначе? И что «иначе», он даже не смог бы описать. Чисто, что ли? Или какое слово еще подобрать? И нет запаха, который должен быть присущ мужику. Хотя… приятно, да. И на краю ванны стоит черный флакон с надписью «гель для душа». Ох уж современные парни. Не понять, кто из них девка.
Когда он вышел, его жена уже вовсю стелилась перед Максом. И Андрей вдруг понял, что это его страшно веселит. Не первой молодости баба с животиком и растяжками на груди, не смывая косметики, целует в шею парня, который выглядит, пожалуй, даже лучше, чем она. Андрей засмеялся, мимоходом подумав, что стоит развестись, ибо если мужик смотрит, как его жена с другим и не испытывает ничего, кроме насмешки – смысл жить вместе? С другой стороны – привычка, не делить имущество, да и вообще, зачем менять то, что сложилось уже давно?
- Иди сюда, - тихо сказал Макс и вытянул руку навстречу.
Андрей подошел, сел на край постели, и юноша вдруг погладил его по руке, провел пальцами по виску, волосам.
- Ты седой, - улыбнулся он и прижался губами к плечу Андрея, не касаясь больше, - это очень… очень… ты загадочный интересный большой мужчина.
- Ээээ, - Андрей аж замер, не зная, что ответить, с ним даже женщины так не флиртовали, - ты это… вот. А делать-то что?
- А что хочешь? – Макс откинулся на подушку и засмеялся, потом притянул к себе женщину и поцеловал так, что она тут же замерла, дернула бедрами навстречу.
«Кажется, целуется он лучше, чем я», - успел подумать Андрей, и Макс уже отстранил ее от себя, погладил по заднице и почти приказал:
- Поцелуй ее тут.
Сопротивляться особо не хотелось, и Андрей стал покусывать жену за спину, гладить по ягодицам, попутно размышляя, что раньше такого точно не делал. А потом Максим повернул Маринку и впился поцелуем в ее горло, сжимая в пальцах сосок, потягивая на себя, искоса поглядывая на второго мужчину.
- Тебе нравится, - удовлетворенно проговорил молодой мужчина, - трахни ее, Андрей. Она вся мокрая, просто трахни ее.
И Андрей трахал, брал, целовал свою жену, как не делал давно, а, может быть, и никогда. А юный искуситель смеялся, ласкал ее, целовал его руки, плечи, а в момент оргазма, когда Маринка сосала ему, так впился в губы Андрея, что тот не смог даже понять, что происходит, кончая в тело своей жены.
… Наверно не стоит вспоминать все это по дороге в аэропорт? И… минет в душе, когда Макс зашел за своим гелем, и через две минуты уже жадно сосал случайному любовнику – тоже не стоит? И ощущения, сравнимые с предполетными проверками – такими же колкими, острыми… тоже не… стоит?..
…………………..
В аэропорт Андрей приехал вовремя, и его лучший любовник, до последних трех дней, ждал его во всей красе, поблескивая вымытыми крыльями.