Мой котенок

     Я никогда не мог понять, кто ты? Котенок с пушистой шерсткой, нежный и мурлыкающий, чертовски красивый юноша с насмешливыми умными глазами или роскошная шлюшка, готовая лечь под любого?

     Я никогда не мог понять, кто ты. И, наверное, я никогда не пойму тебя.

     Яркий и звездный, ты собирал вокруг себя толпы поклонников, и за один твой взгляд они могли убить, и тебе это веселило.

     Но никто из них не был тебе нужен.

     Умный и наблюдательный, ты видел и знал слишком много, но тебе это прощали за один поцелуй… или минет, который ты делал с такой же легкостью, что и целовался.

     Ты бродил по краю, и получал от этого удовольствие, соблазняя тех, кто опасен и делая из хищников своих верноподданных. Чем ты подкупал их, котенок? Телом? О нет… это было бы слишком банально. Ты манил вседозволенностью, свободой и возможностями. Ты показывал, что невозможное становится реальностью с тобой, и ты сам - это невозможная реальность. Твой взгляд манил за предел, а кончик языка, скользящий по губам, обещал ночь, за которую не жалко и жизни… и ты пользовался этим, собирая дань… не считая своих жертв.

     Ты знаешь, как сильно тебя ненавидят, котенок?

     … ты знаешь, как сильно тебя желают?..

     И провожают голодными глазами твою высокую гибкую фигурку, желая, чтобы хоть на миг ты принадлежал им. Целиком и без остатка.

     Но разве ты принадлежал хоть кому-то, котенок?

     Иногда тебя били, а потом трахали так, что ты не мог встать. В тебя вбивали подчинение, заставляя тебя умолять прекратить. Но ты лишь улыбался, и обессиленный шепот не терял насмешки, а покорное несопротивляющееся тело казалось таким измученным, что тебя начинали ненавидеть… но спасали… и любили еще больше… а ты точно знал, что любому поднявшему на тебя руку, не жить. Сам не захочет…

     Но тебе ведь было все равно, мой прекрасный, так?

     Я часто говорил тебе, что боюсь за тебя, а ты лишь усмехался и, приподняв бровь, вопрошал: «Как? Разве ты чего-то боишься? Ты? Крутой лидер?»

     И я не знал, как ответить тебе, что я боюсь только одного – потерять тебя.

     Как же хотелось сгрести тебя, заставить подчиняться себе, сломать!

     Но это не то. Сломать тебя можно, но эффекта не будет. Я хочу, чтобы ты был моим сам. А покалеченные игрушки мне не нужны. Да и ломать тебя опасно, когда таким как ты нечего терять, начинаются вселенские катастрофы. И трупы уже не считают.

     Просто я люблю тебя, котенок.

     Когда ты оставался у меня – а это была редкость, я не спал. Я лежал и смотрел.

     Ты отворачивался к стенке, поджимая одну ногу, вытягивался как котенок, и на алом шелке твои медовые волосы выглядели как золотое пятно. Худое тело с гладкой кожей было прохладным, нежным, со следами поцелуев и укусов, и мне все время хотелось подгрести тебя под себя, обнять и прижать покрепче.

     Но ты спал. Невинный и порочный, ангел и демон. Ты сладко спал… мой нежный мальчик.

     Когда я гладил тебя по спине, ты подавался руке, начинал тихо мурчать и подвигался поближе, требуя еще ласки.

     А поутру ты убегал. Насмешливая улыбка, взмах рукой, и ты снова ушел, со всеми и ни с кем, мой и чужой.

     И только пристальный взгляд бездонных глаз.

     … В тот вечер мне хотелось ласкать и целовать тебя. Говорить с тобой, слушая твои насмешливые и точные комментарии. Но ты был молчалив и немного рассеян. Я гладил тебя по волосам, целовал в ушко, и ты вытягивался на моих коленях, блаженно прикрыв глаза.

     -      Что с тобой, мой хороший? – спросил я, чувствуя, что голос срывается почти на нежность.

     -      Ничего, - чуть капризно повел плечами ты, - мы уже трахаться будем? – тон был откровенно грубым.

     Я этого не люблю, ты знаешь.

     Легкая пощечина оставила бледный след на твоей щеке. Ты сполз с моих коленей и вытянулся на ковре, слегка прогибаясь в пояснице. Облизнул губы, между белых зубов мелькнул розовый язычок. Умелые пальчики ловко расстегнули мою ширинку, высвобождая член. Теплый влажный рот обнял напряженную плоть, и я тихо застонал.

     Ах ты шлюшка!  Я сгреб тебя за волосы и начал резко трахать в рот, а ты извивался и стонал.

     -      Встать! – хрипло скомандовал я, отстраняя тебя, - раздевайся!

     Ты быстро стянул брюки, послушно поворачиваясь спиной, оперся на стол и наклонился. Ты всегда влажный и чуть растянутый, и я не трачу время на подготовку, вторгаясь в тебя одним рывком. Ты выдыхаешь, и в твоем стоне боль и наслаждение, я слишком большой для тебя даже сейчас. Движение твоих бедер сводит меня с ума, твой голос, томно повторяющий мое имя, изгибы твоего восхитительного тела… всего этого слишком много, я не выдерживаю и изливаюсь в тебя, грубо сжимая нежную кожу.

     И я чувствую, как ты вздрагиваешь подо мной, и тебя накрывает наслаждение. Ты стонешь протяжно и долго, и прижимаешься ко мне влажным затылком. От тебя одуряюще пахнет сладостью парфюма и кожи, и сексом. Этот запах всегда твой.

     В ту ночь ты был почти другой. Вроде бы как всегда, ведь ты способен довести любого, ты говоришь гадости и мило улыбаешься, ты подмечаешь столько деталей, что тебе доставляет удовольствие озвучивать их медленно, выдавая порциями в самый неподходящий момент.

     Но что-то было не так. Ты подавался и насаживался на боль так отчаянно и страстно, будто бы это не я рвал тебя сейчас. Словно ты наслаждался это болью, словно это единственное, что было для тебя сейчас значимо и важно. Словно ты чего-то боялся. Разве ты можешь бояться, мой котенок? Разве ты умеешь бояться? Инстинкт самосохранения тебе незнаком. Ты играешь жизнями в шахматы. И  твоя – такая же часть игры.

     Ты стонал и просил еще, просил не оставлять тебя, просил трахать тебя так, чтобы ты забыл обо всем. Разве можно было отказать тебе? Такая нежная кожа, отзывчивые губы, умелые и теплые, твое дыхание терялось в моих волосах, пока ты прижимался ко мне.

     Потом ты молчал, устраиваясь на моем плече. Водил пальцами по моей груди… но молчал.

     -      С тобой хорошо, - вдруг проговорил ты, - большой лева.

     -      Почему лева? – опешил я.

     -      Ну как же, царь зверей, - и ты снова затих.

     А утром ты ушел. И твой взгляд был печальным.

     Что ты чувствовал тогда, мой котенок? Что ты предчувствовал?

     Знал ли ты, что пропасть гораздо ближе, чем ты думаешь… и отчаянная влюбленная ненависть кого-то уже дошла до предела…

     Чего ты добивался, мой мальчик? Мой котенок…

     Чего же ты хотел?

     Я ошибся, позволяя тебе думать, что ты свободен от меня. Надо было заставить тебя быть моим.

     И возможно все было бы другим…

     ….Мужчина наклонился и положил роскошный букет цветов на землю.

     С мраморной плиты насмешливо и задорно улыбался юноша с аквамариновыми глазами победителя.  

Golden