«Очаровашка» - скажет о нем позже Гиацинтов.
Такая работа, ведь так?
- Алекс, вы должны мне помочь, понимаете? – в голосе немного дрожи, немного власти и чуть-чуть ласки, почти нежности.
Безупречный коктейль.
Он щурится, поправляет воротник гимнастерки, и руки – нервные, тонкие – привлекают внимание.
- Я слишком много вам рассказал, - закурить, прикрыть глаза, выдохнув дым, через ресницы наблюдая за личным помощником, - слишком много.
- А если зря? – голос срывается на ярость, ощущение власти, которым мальчик будто бы упивается.
Беззащитность – оружие, разве нет?
- Тогда идите к Гиацинтову на прием, - усмешка, - вы пойдете?
- Пойду!
- Не смешите меня, Алекс.
«Сфера интереса: азартные игры и мужчины»
Окурок утопает в пепельнице, взглядом поймать взгляд.
- Я не буду вам больше помогать, - сжав губы, цедит Алекс, - хватит с меня.
- Не будете? – спичка вспыхивает, освещает на мгновение лицо, - жаль. Очень. Мне казалось, вы лучше понимаете, что происходит.
Уйти и все оставить? Потерять возможность? Не последнюю, но нужную?
«Азартен»
Быстрый шаг в его сторону, на мгновение прижать к дивану, склонившись.
- Алекс, я знаю о вас и о вашем прошлом достаточно много, чтобы начать вас шантажировать, - выдохнуть прямо в лицо и улыбнуться, - повторяю вам. Но я этого не делаю.
- Делайте, - огрызнулся почти растерянно, зачаровано глядя в глаза.
- Не делаю, - почти шепотом, губами едва касаясь губ, - знаете почему?
Он нужен. Сейчас информация на вес золота, и каждый час за день. Алекс вжимается в диван, словно пытаясь уйти от касания. Боится и желает одновременно.
Ладонями обнять лицо и прижаться к губам, чувствуя как неловко, с робкой надеждой Алекс отвечает на поцелуй. Неожиданно, да, и еще можно поспорить для кого больше.
«Ты готов на все? » – всплывает в памяти давний разговор.
И на это тоже, так?
Жесткий небритый подбородок, взъерошенные волосы, неожиданно теплая кожа под пальцами, когда проводишь ладонью по его шее под воротником, и Алекс вздрагивает, как будто его ударили, пытается отшатнуться назад, но некуда, там спинка дивана. Пытается что-то сказать, выдыхая прямо в рот, открываясь, неловко притягивая к себе.
Исаев отстраняется, улыбнувшись привычной улыбкой. Надевает пальто.
- Мне пора, Алекс. Вернете деньги завтра при свидетелях.
- Максим, зачем вас вызывал Гиацинтов? – чуть срывающийся голос.
- Он интересуется вами, - улыбка еще более очаровательная, - ищет к вам подход. Вероятно… - пауза, Исаев улыбается, - всего доброго.
Даже в спину чувствуется пристальный жадный взгляд.
Работа сделана.
Всего лишь дать то, что юноша хочет.
Дать обещание большего.
Исаев улыбается, застегивая пальто.
- Увидимся завтра, Алекс, - говорит он и закрывает за собой двери.
Завтра не приходит никогда.
А потом будет охота и побег, и эта странная свадьба с Сашенькой.
Он никогда не узнает, да и вряд ли хотел бы узнать, что Алекс застрелится, устроив на столе костерок из стодолларовых купюр.
Застрелится, не вспоминая его, потому что не хочет вспоминать.
И Максим никогда не вспомнит того, что не следует. Это просто работа. Работа, которая уже давно не часть жизни, а жизнь и есть.
Может быть потому, что он давно перестал вспоминать то, что осталось позади – слишком многое пришлось бы помнить.
Особенно то, что у всего своя цена.
Вот только почему-то расплачиваются всегда другие.