Часть 1.
Тэйн
Утро это всегда кофе и передача смены. Даже если это вечер.
Моя работа не имеет права прерваться ни на минуту. По космосу разбросаны сотни кораблей и здесь, в диспетчерском пункте – сосредоточение их реальности, их дома. Мы – голос жизни. Та точка отсчета, которая вернет их обратно.
- Диспетчерская, это «Марс-81», мы входим с систему.
- «Марс-81», вас слышу, точка 1-4-67, коридор 3-8, приятного пути до Земли.
- Тэйн? Ты? Привет, красавчик!
- Привет, Дэн. Не забивай канал. Отключаю.
- Как насчет свидания? – доносится угасающий голос.
Никак. Увы.
- Центр, это шаттл четыре, у нас сбой в программе.
- Шаттл четыре, слышу хорошо, принимаю управление на себя. Расслабьтесь, я вас веду.
Не затихает ни на минуту. Это наша работа. Впрочем, всегда есть паузы.
Я не люблю паузы. Когда в диспетчерской не слышно ничего, кроме звуков компьютеров и дыхания трех человек за твоей спиной, становится неуютно.
У других людей есть личная жизнь. Есть семьи, дети. Пикники по выходным.
Мы – элита. Мы – лучшие.
Поэтому у нас только работа и вселенная.
Это награда, не печаль.
- Тэйн, как там твой друг? Он же давно улетел?
Оборачиваться нет смысла. Диспетчер Карла Мариинна. Вторая после меня в смене.
Поправляю наушник.
- Три месяца назад. Система Зеро-Эйч. Звезда класса А.
- Скучаешь?
- Нет.
- Почему?
- А смысл?
- Центр, это 1-4, у нас отказал один двигатель. Летим только на запасных.
1-4 – кодовое название планетарных кораблей. Отказ двигателя неприятное, но не смертельное событие.
- Карла, веди его, - привычно отдаю распоряжение я.
Тридцать минут смены.
…………………………..
Эсс
В этих пустынях всегда изумрудное солнце. Негаснущее изумрудное солнце. Белый и зеленый песок и адский холод. Или жара.
Вращение такое медленное, что здесь и не могла бы существовать жизнь.
Может, только ящерицы какие... с оооооооочень медленным обменом веществ...
Но сейчас здесь я.
Изумрудный сияющий ад.
По графику жара. И ещё несколько часов будет всё то же, всё там же, и, возможно, я снова почувствую себя идиотом на какое-то время.
Здесь моя работа, так я и живу. Если удастся найти что-то дельное, ощущение собственного идиотизма ослабнет, проверено, а к моменту перерыва, когда жара перестанет доставать, и вовсе пройдёт.
Но это только будет, а пока усилить светофильтры и вперёд, вперёд, вперёд...
У Тэйна рабочий день начнётся через 45 секунд, он уже наверняка на месте. Можно представить, что первый за день кофеин мы получаем одновременно - считай, пьём кофе за одним столиком.
С началом рабочего дня, малыш.
Автоматика впрыскивает кофеин в кровь. И, возможно, ты сейчас тоже делаешь глоток.
………………………….
Тэйн
- Тэйн. Тэйн???
- Мм???
Оборачиваюсь. До этого сосредоточенно изучал пространство на экране.
Эсс, где ты сейчас? Бредешь по пустыне? Вспоминаешь обо мне? О чем ты думаешь? Прищуренные глаза сквозь защитную маску, смотрят вдаль. Ты всегда щуришься, мой Эсс.
- Тэйн, я вернулась. Алика ушел. Ты следующий.
- Я не голоден. Займи свое место, Карла, - улыбаюсь уголком губ, - в четыре пятиминутка, не забудь.
- Да помню-помню, - смеется девушка, демонстрируя отличные зубы.
Раз в неделю я могу потратить часть энергии этой огромной станции управления полетами на себя. Минута-две. Это подарок мне, и я за него благодарен.
Время. Сигнал вспарывает пространство.
- Здравствуй, Эсс.
Фоновый шум слишком силен, подкручиваю настройки. Дальняя связь всегда тяжела. Наконец, прорывается твой смех.
- Привет, малыш. Получил приз за работу?
- Знаю кого просить, - смеюсь, - ты как, покоритель пустыни?
Голос почти близкий. Я готов забыть, что этот разговор слышу не только я, главное - мы говорим.
- Хорошо умеешь просить, повелитель эфира, мало кто умеет таких результатов добиться всего лишь просьбой, - почти язвишь ты.
- Нежные отношения с начальством, - в голос смеюсь я, видя, как косятся на меня остальные диспетчеры, - ну, Эсс, привези мне песочка зелененького, а?
Разговоров с тобой мне, определенно, не хватает. Но время утекает, остались мгновения.
- Давай лучше покрасим песок на вашей станции, здешний воняет как помойка, ваша вентиляция засорится, и меня выгонят! А мне так не хочется скучать по тебе лишний срок, малыш!
- Какой срок? - тоже смеюсь, - за нарушение правил безопасности? Ты очаруешь охрану и тебе отпустят!
Все. Время. Таймер отсчитывает последние десять секунд.
- Эй, малыш, срок выходит? Я скучаю, слышишь! Очень!.. – голос гаснет, как будто растворяясь в темноте.
- И я, - говорю уже в пустоту эфира, - до встречи.
Наши разговоры кажется нелепыми и ненужными, как будто просто так болтаем, разрушая пространство межпространственными звуковыми волнами. И только мы знаем, что все не так.
Но вряд ли мы знаем, что между нами.
…………………………
Эсс
- Здравствуй, Эсс - голос врывается в маленькое пространство.
- Привет, малыш. Получил приз за работу? - я бы мог ехать дальше и говорить одновременно, но мне хочется сосредоточиться только на его голосе - слегка искажённом огромным пространством, но всё равно спокойном. Хотя Тэйн лучше всех знает, как непросто добиться такого сеанса. Если бы он там не работал, никогда бы не смог себе позволить даже 30 секунд одновременного эфира...
- Знаю, кого просить, - смешок, - ты как, покоритель пустыни?
- Хорошо умеешь просить, повелитель эфира, мало кто умеет таких результатов добиться всего лишь просьбой, - впервые за день хочется стянуть намордник и расхохотаться.
Его голос всегда так на меня влияет.
Дурацкая зелень пустыни начинает казаться симпатичной.
- Нежные отношения с начальством. Ну, Эсс, привези мне песочка зелененького, а?
- Давай лучше покрасим песок на вашей станции, здешний воняет как помойка, ваша вентиляция засорится, и меня выгонят! - в этом дурацком "наморднике" смеяться неудобно, даже улыбка выходит скованной, - А мне так не хочется скучать по тебе лишний срок, малыш!
- Какой срок? За нарушение правил безопасности? Ты очаруешь охрану и тебе отпустят!
- Эй, малыш, срок выходит? Я скучаю, слышишь! Очень!..
Шипение завершения связи и тишина.
Эх, это слишком мало, малыш...
Вашу службу безопасности не очаруешь и ты, малыш, слишком уж у вас много железяк на службе. Как реальных, так и в душе.
У вас там вообще металлолома больше, чем нужно.
Светофильтры смягчают зелень, чёртов песок ненадолго устраивает небольшую бурю от попытки слишком резво взять с места.
Ничего, я могу подождать.
Твой голос ещё так близко, будто тебя можно коснуться или увидеть в ближайшие часы.
Сердце колотится, как у пацана.
Недостаток кислорода или что?
Я бы предпочёл думать, что первое, так спокойней... Иначе это слишком напоминает нечто большее, чем интрижку, а на это совсем нет времени, малыш, у нас обоих.
Ты же Диспетчер... Личная жизнь - это когда я снимаю с тебя комм и заставляю забыть о рабочем дне хотя бы на то время, когда ты не можешь произнести внятно больше двух-трёх слов от того, что я с тобой делаю... Учитывая твой профессионализм - я могу мнить себя героем, это целое искусство - лишить тебя дара речи даже на пять минут...
Видимость проясняется, и я двигаюсь вперёд уже более плавно, чтобы не застрять ещё ненадолго.
Сейчас мне кажется, что я уже много лет не касался твоего комма.
И тем более - тебя...
………………………….
Четыре месяца назад.
Эсс
На звонки в дверь реакции нет, ключ пришлось выкапывать из спутанных шнурков (не помню, зачем их брал, но какой-то смысл в них был), и всё зря - тебя попросту нет.
Может, я где-то ошибся? Ночь у вас здесь или как? Если ночь - то где ты можешь быть? Решил оттянуться? Смена должна была кончиться, это-то точно...
- Алло! Тэйн? Эй, ма... ах ты чёрт...
Ненавижу вашу службу безопасности. У автомата голос поначалу похож на твой, и я каждый раз начинаю с ним разговор.
Но какого чёрта тебя блокируют, если смена должна была давно кончиться?
- Алло, кадровый центр ДИСП-3-9? Подскажите режим работы Альдис, Тэйн?.. Да, конечно, фиксируйте...
Вот чёрт, опять двойная смена.
Значит, ты скоро должен закончить.
Можно дождаться и здесь, но я уже не хочу ждать, да и к местной гравитации я пока не привык, хочется не ходить, а бегать. Порой кажется, что можно лететь без внешней помощи.
А главное... я так соскучился, малыш!
……………………………
Тэйн
- Общепланетарное время 7.30, - сообщает компьютер, - смена Тэйна Альдис закончена.
- Спасибо, я в курсе, - чуть усмехаюсь. Сегодня Алика не вышел – личные проблемы, и я заменял его. Смена составила 24 часа.
На самом деле я могу и больше, и в экстремальных ситуациях, а такие бывают, и диспетчеры моего класса проводят в Центре и по двое-трое суток.
Но сегодня просто две смены подряд. Глаза не болят – «альен-т» - препарат, который нам капают перед началом смены. Устал, да, но вполне себе в порядке.
Ты прилетел вчера вечером. Мы увидимся? Или у тебя другие планы? Ты не звонил, впрочем, ты бы и не дозвонился, система безопасности. Но сейчас я свободен – магнитная лента спецпропуска, вежливое прощание системы, и я покидаю здание Центра.
Вот забавно, все равно тебя высматриваю. Раннее утро, пересменок закончен, на острове тихо. Мой флайер на стоянке, ждет, пока я сяду в него. Десять минут полета и я дома.
Ты… здесь? У меня? – ключи у тебя есть давно.
Или ты занят?
Эсс, ты скучал по мне? В конце-то концов?!
От немного раздраженного жеста, волосы спадают на лоб и уши. Автоматически поправляю прядь, переключаю комм на запасной канал. Да, мы с этим прибором не расстаемся. Вызвать могут в любой момент, мягкая тяжесть наушника успокаивает, дает уверенность в ощущении восстребованности.
.............................
Эсс
Я могу узнать его и на большем расстоянии, а сейчас он выходит один, никто не мешает обзору. Скоро ему придёт сообщение о моём звонке - блок службы безопасности прекратит своё действие.
И этот твой комм опять в ухе. Сам ты его снимаешь только на время мытья, в остальных случаях только я, игнорируя твоё недовольство.
Ты настолько погружён в свои мысли, что замечаешь меня только тогда, когда я ловлю тебя за плечи возле флайера.
Эй!
Резко оборачивается, смотрит с недоумением, неверяще. Пару секунд на узнавание, затем он расцветает искренней улыбкой и, не раздумывая, стремительно шагает навстречу, хоть ненадолго забыв о привычной сдержанности.
- Эсс!
- Рад познакомиться, а вы - Тэйн? - отшучиваюсь я, сжимая его ладонь.
А в следующую секунду - и его самого.
- Малыш, как я соскучился!
Целую так крепко, что чуть сильней – и Тэйн вряд ли удержался бы на ногах. Задыхается, отдаваясь поцелую полностью, затем отстраняется, что-то недовольно бормоча. Мне приходится приложить некоторые усилия, чтобы разобрать:
- Не зови меня малыш! – бурчит он мне в губы, не пытаясь отстраниться и на миллиметр. - Ты спер у меня гель, поганец!
- Ты бы предпочёл запах пота и антисепты, малыш? - ты холодный от ваших кондиционеров, я прижимаю тебя покрепче прежде, чем толкнуть во флайер, - поехали, я там закинул еду в готовку, так что следует поторопиться, чтобы не остыло.
- Ты умеешь готовить? – удивляется он, не слишком-то активно стараясь оттолкнуть мои руки, вспоминающие его тело, - Эсс... мы летим, Эсс...
Да много ли тут лететь? Местные флаеры просты как самокат с ручным управлением. Даже более сложный курс можно задать пятью-шестью нажатиями, твой адрес укладывается в два, и я снова переключаюсь на тебя, расстегивая твою форменную куртку, впиваясь в шею, задыхаясь запахом твоего тела. Почти забытый, но не забываемый, пожалуй, никогда…
- Эсс... ты... поганец... ты... - прерывисто бормочешь ты.
Думаю, при таком раскладе в квартиру мы попадём только после... еда точно остынет... но на что ещё нужна автоматика - флайер сядет сам, еду можно подогреть, всё неважно.
Твой запах сводит меня с ума, традиционное нападение на комм - пластиковая дрянь отлетает под сиденье, ты стонешь под моими губами, и почти не возражаешь моему порыву.
- Мой комм! – всё же реагируешь ты на потерю этого кровопийцы. Иногда хоть ревнуй, но к чему? К пластику с клеммами и что там в нём ещё? Ты приподнимаешься, чтобы дать возможность приспустить брюки, стонешь и почти жалобно лепечешь, чтобы я вернул твой комм, но по глазам видно, сейчас ты о нём думаешь скорее по привычке.
Мне легко изгнать его из твоей головы хоть ненадолго, я и сам с трудом сдерживаюсь, и возможно из-за этого ласки могут быть немного более грубыми, чем хотелось бы, ты протестующе мычишь, но всё же не вырываешься.
- Эсс!
И тут твой чёртов комм начинает пищать. В такой момент!
Тэйн
Прохладный воздух в лицо, уже почти светло, и вдруг накатывает острая усталость, едва только не подкашиваются ноги.
Глубоко дышу.
Интересно, Эсс все-таки прилетел? Если да, то где он? Отсыпается дома? Или у меня? Оператор не говорила, что мне звонили, с другой стороны, у них смена меняется в шесть.
Сейчас доберусь до квартиры и выясню…
… Руки ловят меня за плечи, почти обнимают.
- Эй! – голос прямо в ухо.
Резко оборачиваюсь.
Эсс...
Обросший, зато тщательно выбрит, серые глаза насмешливы.
- Эсс!
- Рад познакомиться, а вы - Тэйн? – шутишь ты и сжимаешь мою ладонь так, словно это последнее и единственное реальное.
Мгновение – и меня сгребают в охапку.
- Малыш, как я соскучился!
Губы в губы, ты целуешь так, что я на мгновение теряюсь, забываю, где я. А на нас смотрят, между прочим!
- Не зови меня малыш! - бормочу я, вжимаясь в твое тело.
Запах мяты и шоколада.
- Ты спер у меня гель, поганец! – пытаюсь возмутиться, но тело льнет, тянется к тебе.
- Ты бы предпочёл запах пота и антисепты, малыш? – снова усмешка, быстрая и насмешливая, как и весь ты, - поехали к тебе, я там закинул еду в готовку, так что следует поторопиться, чтобы не остыло.
Меня уже бесцеремонно запихали во флайер и ты, конечно же, собираешься им распоряжаться сам.
Да и, пожалуйста, собственно, - размышляю я и прижимаюсь к твоему плечу.
- Ты умеешь готовить? – для порядка удивляюсь я, прежде чем твоя рука вольно пробирается мне на задницу, - не трогай меня тут... и здесь не трогай! Эсс... мы летим, Эсс...
Задав двумя кнопками курс флайеру, ты переключаешься на меня, расстегиваешь форменную куртку и впиваешься в шею.
- Эсс... ты... поганец... ты...
Пальцы вплетаются в волосы, ты целуешь так жадно, как будто не делал этого никогда, потом ладонью отшвыриваешь комм куда-то вниз, под сиденье.
- Мой комм! - выдыхаю я, приподнимаясь, чтобы дать возможность приспустить брюки, - Эсс! Верни комм!
Твои руки тоже жадные, соскучившиеся еще больше, чем губы! Ты почти хватаешь меня, начинаешь гладить, и я протестующе мычу.
- Эсс!
Комм предупреждающе попискивает. Вызов.
……………………………….
Эсс
- Да к чёрту твой комм, ты только что с двойной смены, - рычу я, пытаясь удержать тебя в руках. К сожалению, мои поцелуи не заставят тебя забыть об этой раздражающем писке, раз уж он начался.
Гиблое дело, мне ли не знать.
Но каждый раз пытаюсь.
- Прости, - виновато бормочешь ты, ускользая и хватая свой наушник, - Альдис на связи.
Мне не слышно, что ему говорят, эта их особая схема, но кроме как с работы ему обычно никто не звонит, так что наша поездка вполне может сейчас изменить направление, и все планы к чёрту…
Видимо, у меня на лице отражается отношение к этому звонку, ты косишься на меня, раздумывая или слушая то, что говорят, и, наконец, чётко отвечаешь:
- Нет. Я беру свой выходной.
Почти по-военному. Но у меня поднимается настроение
- Спасибо, - говоришь ты в микрофон, - и вам хорошей смены.
- Пытались запрячь в упряжку и пахать до рассвета? - уточняю я, покусывая твою шею.
Скорее всего, я прав. Тогда очень лестно, что ты не вернулся туда.
Никак не могу сообразить, как расстегнуть твою форму, у вас опять что-то мудрят с застёжками, или я совсем отстал от жизни.
- Эсс, до дома не потерпит? – бормочешь ты, не оказывая сопротивления, - мы почти прилетели!
- Ты лучше знаешь свой организм, малыш, - улыбаюсь я, потираясь щекой о твою шею. Впрочем, сейчас там ты не так уж твёрд - слишком много дел, да и звонок... Твоя работа отучает тебя от личной жизни, но я хотя бы наверняка знаю, что кроме меня нет никого - и на меня едва находятся силы и время.
Ты расслабленно обнимаешь меня за шею, прижимаешься – нежно, но без сексуального подтекста, бормочешь, что скучал, и у меня совсем теплеет на душе.
Флайер слегка попискивает, напоминая, что мы достигли цели и пора бы выходить. Похоже, ты тоже не сразу услышал его призывы, отключив ненадолго рабочую собранность. Смотришь в окно, усмехаешься своим мыслям и улыбаешься:
- Отнеси меня?
- Сколько у тебя было сдвоенных смен в моё отсутствие, малыш? - рядом с тобой постоянно хочется улыбаться.
Я не адаптировался к местной гравитации, или ты стал легче?
- Ну, признавайся, подлец, ты кроме синтетики с витаминами ешь хоть что-то, когда меня нет? - интересуюсь я, поднимаясь по лестнице.
Похоже, тебе не слишком нравится вопрос, ты смотришь в сторону, не сразу отвечая:
- Я регулярно питаюсь.
Вряд ли хоть кто-то спрашивает у него что-то такое, кроме медика на осмотре. Так что верится с трудом.
До голодного обморока ему, конечно, далеко, иначе его бы до работы не допустили, но всё же синтетика есть синтетика…
Сканеры твоего электронного охранника распознают сигнал хозяина даже до прикосновения, и мы беспрепятственно проходим в квартиру, я раздеваю тебя у порога, будто невесту в давние времена. Или это была выдумка какого-то старого фильма? Уже не помнится, да и не важно…
Видимо, у вас было очередное нововведение в форме, чёртовы застёжки настоящая головная боль, мне порой кажется, это делается для того, чтобы вы вообще не снимали эту проклятую форму и жили на работе.
Я мучаюсь с застёжками минут пять, не меньше, хотя даже гидроскафандр снимается за две, а там всё же похитрей система.
Что бы ты там ни утверждал про питание - кости у тебя стали торчать сильней, чем в прошлый раз. Так бывает если не ешь вовсе или только синтетику...
- Слушай, я эту бурду только в полётах терплю, а ты-то зачем, опять твоя работа, занятой ты мой?
Я всякой реакции ждал, но ты удивляешь меня своим нетипичным порывом – рвешься ко мне, отметая мои слова, впиваешься в мои губы жёстким поцелуем, рычишь:
- Заткнись ты! Ты уже займешься...мной?!
Можно подумать, до этого я занимался Пизанской башней...
Целоваться он всё ещё не разучился, и через некоторое время от недостатка воздуха начинает кружиться голова.
- Ах ты... в спальню!.. Где она у тебя!.. Или на пол!
Я опускаю его на пол, попутно пытаясь стряхнуть с себя куртку. С Тэйном проще – под формой у него ничего нет, кроме трусов, ну и чёртов комм в ухе, разумеется. С этим раздражающим куском пластика я расправляюсь в первую очередь, ты делаешь движение ему вслед, словно пытаясь поймать, и я торопливо срываю с себя остатки одежды, чтобы переключить на себя всё твоё внимание без остатка. Ты ждёшь меня, слегка ёрзая, но по молчаливому уговору сегодня нас обоих раздеваю только я.
Не хочу отказывать себе в удовольствии уложить тебя на спину и, медленно стягивая последнюю деталь одежды, целовать всё ниже и ниже.
Ты уже отогрелся под моими руками, даже можно сказать раскалился, и после первого же поцелуя стонешь, покоряясь мне, раскрываясь навстречу.
Легко целую тебя ниже, потираясь щекой о бедро.
Я скучал по тебе, по твоему голосу и запаху...
И судя по реакции - это было взаимно...
Ты прогибаешься, подаваясь навстречу рукам, поцелуям, даже дыханию, и держаться дальше нет ни сил, ни смысла. Я раздвигаю тебе ноги, поглаживая, и не сразу вспоминаю про смазку, а без неё никак, в любом случае. Подавляя ругань, я вскакиваю, очень надеясь, что у тебя есть смазка в спальне, чтобы поиски не затягивались.
……………………………….
Тэйн
Ну что еще от тебя ждать, кроме как злобного рыка?
- Да к чёрту твой комм, ты только что с двойной смены!!!
Руки держат, не отпускают, просят.
- Прости, - бормочу я, вырываясь и наклоняясь за коммуникатором, вставляю наушник, - Альдис на связи.
- Это Карла, ты можешь вернуться на смену?
Быстро обдумываю. Голос спокойный, значит текучка. Искоса смотрю на тебя. Ты, как будто бы догадываешься, о чем мне говорят.
- Нет. Я беру свой выходной.
- Аааа, Тхитай приехал, - усмехается голос в ухо, - хорошо провести время.
- Спасибо, - спокойно отзываюсь я, - и вам хорошей смены.
- Пытались запрячь в упряжку и пахать до рассвета? – ревниво уточняет Эсс, и покусывает меня в шею.
Почти не выношу эту ласку, слишком уж она… чувствительная что ли. И ты уже пытаешься разодрать магнитные зажимы на форме.
- Эсс, до дома не потерпит? - бормочу я, но не мешаю тебе ласкать меня, - мы почти прилетели!
- Ты лучше знаешь свой организм, малыш, - шепчешь ты, улыбаясь как чеширский кот.
Да, ты точно кое-что обо мне знаешь. Потихоньку возбуждаюсь, но больше просто наслаждаюсь тем, что ты рядом. Обнимаю тебя за шею, льну, закрывая глаза.
- Эсс, я так скучал, - тихо бормочу я, чувствуя как оттаиваю, работа отступает.
Флайер опускается на стоянку. Кошусь.
- Отнеси меня, - улыбаюсь.
- Сколько у тебя было сдвоенных смен в моё отсутствие, малыш? – вопрос риторический, да, тебе ведь не нужен на него ответ, мой Эсс?
Ты гордо берешь меня на руки, ждешь моей реакции, и только когда я касаюсь губами твоего уха, покидаешь флайер.
- Ну, признавайся, подлец, ты кроме синтетики с витаминами ешь хоть что-то, когда меня нет? – слышу я вопрос.
Утро, тишина, никто не попадается по дороге.
- Я регулярно питаюсь, - сообщаю я, обвивая руками твою шею.
Правильно, зачем нам лифт, если Эсс хочет повыделываться?
Почти смеюсь.
Ты мрачно пыхтишь, явно не очень-то веря. Не проходит и пяти минут, как ты ставишь меня в коридоре моей квартиры и начинаешь раздевать. Бурчание на тему потайных застежек, но ты с ними мужественно справляешься. Стягиваешь форму.
Закрыв глаза, впитываю ощущения твоих рук – жестких, сильных, почти бесцеремонных, будоражащих.
- Слушай, я эту бурду только в полётах терплю, а ты-то зачем, опять твоя работа, занятой ты мой? – бурчишь ты, гладя так, что я начинаю заводиться уже всерьез.
- Да заткнись ты! – вдруг рычу я и впиваюсь в твои губы, - ты уже займешься...мной?!
Ты стонешь почти жалобно, хватаешь меня за плечи.
- Ах ты... в спальню!.. Где она у тебя!.. Или на пол!
Да какая спальня, кажется, мы падаем на палас - ты еще в куртке, я в трусах. Эсс, не швыряй мой комм!
Куда там. Отлетел под кресло, жалобно мигает. Жертва страсти.
Ты быстро стягиваешь всю свою одежду под моим жадным взглядом, но я жду пока именно ты стянешь с меня белье. Люблю ощущать твои руки. Ты встаешь на колени, тянешь резинку трусов вниз, наклоняешься и целуешь мой живот.
Чуть стертые ладони, сильные руки, под кожей перекатываются мышцы - полевой разведчик, что еще сказать? По сравнению с тобой я кажусь гораздо более хрупким.
Прогибаюсь, отдаваясь твоим ласкам - мне так их не хватало. Ты даже не дразнишь, настолько сильно хочешь меня, несколько поцелуев и властно раздвигаешь мои ноги проводишь пальцами между ягодиц, потом словно взлетаешь, уходишь в спальню и возвращаешься со смазкой – хотел бы я знать, где ж ты ее нашел? Пока тебя нет я поглаживаю свои соски... я жду… и вот такое ожидание возбуждает…
……………………………….
Эсс
Если бы.
Видимо, в моё отсутствие смазка настолько невостребована, что я вообще не могу её найти. Никаких гелей и кремов, чёрт бы тебя побрал, кроме спального места и пустой чашки на полу - ничего.
Хорошо хоть у меня в куртке завалялась полураздавленная пачка какой-то там гелевой массы для рук. Правда, она довольно быстро впитывается, но за неимением лучшего...
- Где нашел? – интересуешься ты. Видимо, за время моих поисков, ты тоже немного остыл и вспомнил, что смазку не держишь или запихал неведомо куда. - Что это вообще такое?
Если ты ждёшь названия или конкретного назначения, это не по адресу.
- Хрен знает, что-то для рук врач давал, - отзываюсь я, торопливо выдавливая остатки гелевой массы на пальцы, - Тэйн, на колени!
Ты послушен как никогда, прогибаешь спину, расставляя ноги пошире, с улыбкой косишься через плечо, наблюдая, как я стараюсь выдавить остатки скользкими руками.
Твой смех прерывается, когда я проталкиваю в тебя два пальца. Я тороплюсь, конечно, и могу причинить боль, но иначе могу просто не дотерпеть, а ты - отвлечься на веселье.
Ты болезненно стонешь, ёрзаешь, но не отстраняешься, подстраиваясь, сжимая в себе мои пальцы так, что мне хочется на этом и закончить подготовку – терпения не хватает. Впрочем, я не одинок, ты сжимаешь меня сильней и шипишь, задыхаясь:
- Эсс, я кончу прямо сейчас!
- Я тебе кончу, торопыга, - бормочу я, сам с трудом сдерживаясь. Откидываю истерзанную жестянку, сжимаю пальцы в основании твоего пульсирующего члена и удерживаю некоторое время, не слушая твои невнятные возражения.
Самому приходится на минуту припомнить таможенную проверку, чтобы не кончить, пока сам ругаю тебя за торопливость.
- Если ты меня немедленно не трахнешь, - грозишь ты. - то... то... в общем, я тебе... Эсс!
Звучало бы более убедительно, если бы у тебя так не срывался голос.
Я пытаюсь усмехнуться, но забываю об этом, наконец-то проникая в тебя, ты стонешь, болезненно сжимаясь, но тут же сам подаёшься навстречу.
После долгого воздержания такой ритм для меня слишком скор, и я удерживаюсь лишь два-три движения. Ты стонешь, когда я кончаю, и сжимаешь меня, но этого всё же мало, и я стараюсь двигаться ещё какое-то время, ласкаю твой член, пока ты не издаёшь тот особенный высокий стон, изливаясь мне на пальцы.
Малыш, я тебя обожаю.
Ты обмякаешь, сползая на пол ничком, я прижимаюсь к тебе, придавливая, слушая, как твоё сердце сперва колотится, потом ритм успокаивается, становится более гулким… Или это я задрёмываю?..
Ты уплываешь вместе со мной, затем вдруг слегка толкаешься и почти бодрым голосом интересуешься:
- Ты предлагал поесть?
В первый момент даже сложно сообразить, о чём ты говоришь. Кажется, это было уже достаточно давно.
- Да всё остыло, малыш... - от удовольствия развозит сильней, чем от алкоголя.
Тэйн тоже двигается слегка заторможено, но всё же двигается.
Ладно - еда, это тоже хорошая мысль.
- Сейчас подогрею.
Ты протяжно вздыхаешь, бормочешь:
- Еда - это хорошо. Хотя я не особо голодный.
Но выбираешься из-под меня, лениво потягиваясь. Вот ведь, тоже после длинного рабочего дня, а успокоиться не желаешь.
Чему-то улыбаешься, глядя на меня, и я стряхиваю остатки сонной лени.
- Ты всегда такой, потому и рёбра торчат, - я ловлю тебя за колено, целую в бедро. Мда, действительно кости видно. Надо срочно кормить его нормальной едой.
Ты смеёшься и ловишь меня за руку:
- Вставай уже, герой космической разведки. И заботься обо мне!
Снова поцелуй, но лучше не увлекаться, а то его и так накормить невозможно.
Конечно же всё остыло, но это не синтетика всё-таки, так что не развалится при повторном нагревании.
Настоящую еду себе сейчас могут позволить лишь тогда и те, кто не спешат хоть какое-то время. А Тэйн спешит всегда, так что настоящий пир лишь в приезды...
Простая жареная рыба с овощами выглядит для него почти деликатесом, и некоторое любопытство в его взгляде вызывает почти беспокойство – да он же без присмотра совсем забудет, что такое обычная еда!
Как обычно, поначалу интерес к непривычному вкусу пересиливает в нём подавленное чувство голода.
Через некоторое время дегустации он улыбается:
- Потрясающе. Из тебя вышла бы отличная жена, Эсс.
Вот, теперь уже ест с аппетитом. Это всё реальная еда, точно знаю. Никакая синтетика не пробуждает чувство голода, скорей уж глушит его.
- Скажешь тоже, балда, просто после синтетики чувствуешь настоящий вкус настоящей еды, а не твои витаминчики в таблетках, - ерошу ему волосы, целую в висок и сажусь рядом. Специально не стал есть до его прихода.
- Что, не хочешь быть моей женой? – смеётся он, пытаясь одновременно жевать.
- А что, предлагаешь? – парирую я, улыбаясь и подтягивая поближе свою тарелку.
Он улыбается в ответ, и мы наслаждаемся настоящей едой, не пытаясь говорить.
Мне с ним хорошо даже просто есть. Вот так сидеть рядом, молча жевать, касаясь друг друга коленями. Ни к чему не обязывающие прикосновения, без сексуального контекста, вроде бы всё так просто...
В нашем торопливом мире это гораздо более ценное сокровище, чем может показаться...
Меня не тяготит молчание с ним...
Я готов разделить с ним трапезу и мне нравится это делать...
……………………………….
Тэйн
- Где нашел? - спрашиваю, видя как ты из жамканной жести что-то выдавливаешь, - и что это вообще такое?
- Хрен знает, что-то для рук врач давал, - неинформативно сообщаешь ты, - Тэйн, на колени!
Послушно встаю в нужную позу, смотрю на твою войну с жестью и смеюсь.
Но ты побеждаешь, и влажные скользкие пальцы пропихиваются в меня. Черт, не особо приятно. Когда мы последний раз трахались? Месяцев восемь назад?
Воздержание... вот сейчас показывает все свои... проблемы... недостатки... когда с неприятными ощущениями вспыхивает что-то такое, что я начинаю подставляться и ерзать.
- Эсс, я кончу прямо сейчас, - нетерпеливо шиплю я, чувствуя, как пульсирую, сжимаю твои пальцы.
- Я тебе кончу, торопыга, - твой голос почти беспомощный, я вслушиваюсь в него, балансируя на грани оргазма, а ты вдруг передавливаешь член, становится больно и злобно.
- Если ты меня немедленно не трахнешь, - угрожаю я. - то... то... в общем, я тебе... Эсс!
О да, вот так... я… добился… о да…
Не особо просто и даже больновато, но я сам подаюсь навстречу, двигаюсь быстро, отрывисто.
Неа, мы не умеем наслаждаться длительными ласками после долгой разлуки. Несколько толчков внутрь меня, и я чувствую, как меня заполняет изнутри.
Обессилено падаю на пол, чувствуя как ты прижимаешься сверху. Вот теперь от тебя слегка пахнет потом. Сладко как.
От умиротворения хочется спать, уютно свернувшись рядом с тобой.
Стряхиваю дремоту.
- Ты предлагал поесть?
- Да всё давно остыло, малыш, - тянешь ты тоже немного сонно, - Но сейчас подогрею.
- Еда - это хорошо, - томно вздыхаю я, - хотя я не особо голодный.
С трудом выползаю из-под тебя, встаю, потягиваюсь. Ты садишься, подтягиваешь колени к груди - растрепанный, такой красивый! И весь мой!
- Ты всегда такой, потому и рёбра торчат, - привычно ворчишь ты, и губы зацелованные, такие сладкие, что мне снова хочется тебя целовать.
Но я мужественно встаю, правда едва тут же не сдаюсь, когда ты ловишь меня и целуешь в бедро.
Смеюсь, протягиваю руку.
- Вставай уже, герой космической разведки. И заботься обо мне!
Вот странно, я хочу твоей заботы. Ты старше меня, Эсс, но об этом забывается за твоей насмешливой беспечностью, которую ты так любишь показывать. Я другой. Более спокойный. Более серьезный.
Я хочу твоей заботы.
Иду на кухню, как ребенок цепляясь за твою руку.
На самом деле ты умеешь готовить - говорил, тебя научила мама.
И сегодняшний ужин - рыба и овощи - все настоящее, запах обалденный.
Беру вилку и с удовольствием тыкаю в кусок. Поджаристая корочка похрустывает во рту. Облизываюсь.
- Потрясающе, - честно говорю я, - из тебя вышла бы отличная жена, Эсс.
- Скажешь тоже, балда, просто после синтетики чувствуешь настоящий вкус настоящей еды, а не твои витаминчики в таблетках, - смеешься ты и треплешь меня по волосам, снова целуешь.
- Что, не хочешь быть моей женой? - смеюсь с набитым ртом – давно не было такого аппетита.
- А ты предлагаешь? - не то в шутку, не то всерьез отзываешься ты, но тут же улыбаешься и приступаешь к еде.
И дальше десять минут сосредоточенное жевание. Оказывается, едой можно наслаждаться.
Оказывается можно приходить домой и радоваться тому, что ты дома.
Сколько еще я узнаю с тобой, Эсс?
……………………………………..
Эсс
Ты смакуешь последний кусочек дольше предыдущих, будто стараясь запомнить вкус. Потом улыбаешься и целуешь мою ладонь, благодаря.
Как легко с ним улыбаться… Так естественно и приятно.
Составив посуду в машину, я ловлю тебя в объятия, упираюсь лбом в твой лоб, просто смотрю, наслаждаясь ощущениями.
- Устал? – улыбаешься ты.
Устал ли я?...
Вроде бы да, но не в этом важность...
- Пожалуй... устал... без тебя. В остальном ерунда.
Почему-то его смущают эти простые слова. Прежде, чем он успевает быстро отвернуться что-то якобы вспомнив, успеваю увидеть яркий румянец. Первый раз вижу его таким.
- Давай в душ? – не оборачиваясь бормочет он невнятно.
- Вместе? - я пытаюсь его обнять, но он поспешно отстраняется, пытаясь сбежать - у него покраснели даже кончики ушей.
Я и сам чувствую непонятный комок в горле и желание орать как сумасшедший от переполняющей радости.
Что с нами творится?
Тэйн выскальзывает из рук, откровенно сбегая в ванную, на ходу придумав оправдание:
- Душ маленький, не поместимся!
Что ж, пусть так. Если ему хочется уединения, не стоит настаивать. У меня и самого непонятно колотится сердце, и непрошенная улыбка не сходит с губ.
Я могу пока приготовить чай.
Чтобы поддразнить компьютеризированного Тэйна, я намеренно делаю чай по старинке. У меня даже есть не гранулированная заварка. Он такую видел только в учебнике. И в мой прошлый приезд. Но тогда был синий марсианский чай, сейчас японский зелёный, зато настоящий, не растворимый.
Чайная церемония ему наверняка в новинку.
Он плещется в душе лишь немногим дольше обычного, видимо, успокаиваясь. Какое-то время после слышен шум сушки и звук открывающейся двери. Я ловлю звуки, осторожно приподнимая глиняный чайник.
- Эсс, ты где?
Видимо, он думал, что я закину программу и притащу синтетический чай через минуту после его ухода и не ожидал, что я ещё могу торчать на кухне.
- Иди сюда, у нас будет церемония!
- Что? - удивляешься ты, заглядывая на кухню, прежде, чем войти. Даже краем глаза я вижу удивлённое выражение на твоём лице.
…………………………………….
Тэйн
Как бы вкусно ни было, все равно много не съесть. Я дожевываю последний кусочек, беру тебя за руку и целую ладонь.
- Спасибо, Эсс.
Ты улыбаешься, начинаешь составлять посуду в моечную машину. Потом подходишь ко мне, утыкаешься лбом в лоб.
- Устал? - спрашиваю я.
- Пожалуй... устал... без тебя. В остальном ерунда.
Слова застывают, прежде чем я успеваю их произнести.
Без меня?
Эсс, но мы же просто… встречаемся, да?
Просто спим друг с другом?
- Давай в душ? - не поворачиваясь говорю я.
Черт, Эсс. Почему твое присутствие кажется таким нужным? Мы ведь просто любовники.
- Вместе? – он обнимает меня за спину.
Эсс, ну что ты делаешь?!
Забываю полотенце в сушилке, успеваю напоследок только бросить:
- Душ маленький, не поместимся!
А там, за окном солнце поднимается все выше. А на кухне высокий лохматый блондин с морщинками вокруг глаз - делает чай.
Потом теплой воды рушится на голову, разбивается о плечи. Как там напевала за обедом Карла?
...Главное, что ты со мной сейчас,
Минуя звезды и столетья
И море это шумит для нас...
Так. Все. Мыться!
Гель с мятой.
Море пахнет звездным светом
Ты вернешься рано утром
Капли солнца мне ответом
Рядом ты…
Да что это такое!
Резкий щелчок отключает воду и запускает теплый воздух.
Постояв минуту под сушкой, приглаживаю взъерошенные волосы и выхожу. Халата у меня нет, сплю я голым, так что выцепляю уже ненужное полотенце и обматываю бедра.
- Эсс, ты где?
- Иди сюда, у нас будет церемония! – доносится голос из кухни.
- Что? - удивляюсь я, заходя на кухню и глядя как Эсс что-то колдует с чайничком...
Чайничком? Где он нашел его в моем доме???
…………………………………….
Эсс
Всё-таки я тоже дитя нынешней эпохи - наливать горячее из глиняного чайника так неудобно. Глина жжется, зараза, не то что термопласт...
И всё же это более настоящее, древнее, чем самая дорогая синтетика...
И вкус будет совершенно другим, оно того стоит.
Я чувствую тепло Тэйна за спиной, но пока не могу оглянуться, чтобы не пролить чай мимо маленьких глиняных чашек.
Не знаю, такие ли были чайные церемонии когда-то давно, у меня не было времени свериться, но даже то, что я делаю - для Тэйна будет откровением, я знаю.
- Ух ты, - восхищённо вздыхает он, наблюдая за моими не слишком-то изящными движениями, - красота какая!
Надеюсь, это не сарказм. Я лично не уверен, что это такая уж красота.
Он обнимает меня за плечи, слегка усмехается:
- Ты старомодный, знаешь?
Да на нём практически ничего!
Это мне точно награда за старания.
Изогнувшись, прижимаю его к себе покрепче и потираюсь щекой о щёку.
- Я не старомодный, я очень люблю тебя удивлять.
- Ты удивил, - улыбается он, изворачиваясь из моих рук, - весьма. Как это пить?
- Ну, для начала, не проглатывать поскорей, как ты любишь делать. Присядь, не пляши вокруг, а то я отвлекаюсь.
Не могу себе представить никого другого, для кого мог бы всё это делать, и с кем хотел бы разделить.
Видимо, Тэйн тоже ощутил магию момента. Садится торжественно, и в кои-то веки не рывком подносит к губам чашку, делает неторопливый глоток, пробуя на вкус, а не глотая, как всегда.
Судя по всему, вкус ему не слишком нравится, но он не комментирует, только выражение лица как у приговорённого, и глотки становятся более резкими, торопливыми. Так не посмакуешь, но быстрей избавишься от напитка.
- Эй, эй, не спеши. Это же не битва, не надо так налегать с мученическим видом. Расслабься, малыш, - я устраиваю чашечку в твоих ладонях и массирую тебе плечи, затылок, настраивая на неторопливость, - Вдохни аромат... Не торопись... Наслаждайся каждым мгновением...
Ты не сразу расслабляешься под руками, но я настойчив, и ты, наконец, поддаёшься. Аромат настоящего чая ни с чем не сравнить, но торопыгам вроде тебя нужно уметь остановиться, чтобы успеть его ощутить и понять.
Ты замираешь над чашкой, наконец-то вдыхая аромат.
Это как волшебство.
Будто мы пьём одновременно, и не чай, а саму жизнь.
Сделав последний глоток уже в полусне, ты совсем ложишься в мои руки, и я не хочу тебя будить. Ты спишь, когда я несу тебя в постель, и ощущение твоей головы на моей груди...
Я обнимаю тебя, и ты улыбаешься во сне…
Наверное, в этом глубинный смысл таких церемоний - разбудить древнюю магию...
…………………………………….
Тэйн
Кажется, это был давний подарок кого-то, может даже Кейна.
Ты играешь с глиняной посудой, пытаясь совладать с легко нагревающимся материалом, но осторожно разливаешь чай по чашечкам, балансируя им, сахарницей, и еще кучей посуды.
- Ух ты, - выдыхаю я, глядя на его священнодействия, - красота какая!
Дожидаюсь пока Эсс поставит чайничек и обнимаю за плечи сзади.
- Ты старомодный, знаешь?
Оборачивается, пожирая взглядом - иногда с тобой мне хочется кокетничать, Эсс.
- Я не старомодный, я очень люблю тебя удивлять.
- Ты удивил, - соглашаюсь я, - весьма. Как это пить?
Вырываюсь из твоих рук, иначе желание ласк, желание касаться перебьют все твои старания.
- Ну, для начала, не проглатывать поскорей, как ты любишь делать. Присядь, не пляши вокруг, а то я отвлекаюсь.
А мне хочется тебя отвлекать – едва не говорю я, но послушно сажусь на стул, чувствуя себя ребенком, которому сейчас откроют страшную важную тайну. Подношу чашечку к губам, делаю крошечный глоток. После того, что я пью обычно, здесь аромат кажется невыраженным, а вкус горьким. Но мужественно пью - ты это готовил для меня.
- Эй, эй, не спеши. – Ты помогаешь поудобней перехватить чашечку, - это же не битва, не надо так налегать с мученическим видом. Расслабься, малыш.
Сильные ладони массируют плечи, пробираются на затылок, ласкают.
- Вдохни аромат... – в ухо шепчешь ты, - Не торопись... Наслаждайся каждым мгновением...
Обожаю твои руки. Ты обнимаешь сзади, берешь мои руки в свои ладони и подносишь чашечку к лицу. Вдыхаю. Теперь аромат кажется более приятным. Делаю еще один глубокий вход и отпиваю.
Позади твое тепло, закрываю глаза и тихо уплываю.
Спокойно. И тишина не кажется раздражающей, чуждой, как обычно.
Как тепло, солнышко под веками. Твой запах... уткнуться губами в плечо... ты дома...
………………………………………….
Настоящее время.
Тэйн
Капли дождя за окном. Десять утра по общепланетарному времени. Четыре – по-местному. Ночь.
Пасмурное небо плачет – в воздухе застывает вода. Чай уже холодный, и я сижу на подоконнике, смотря в темноту.
Без тебя здесь пусто, Эсс. Я даже не понимаю, когда ты успел так войти в мою жизнь. Мы познакомились, когда ты возвращался с одной их своих миссий. И сцепились прямо в эфире, точнее ты рычал, я был спокоен. Потом ты встретил меня с желанием набить морду. В тот же вечер мы оказались в одной постели.
Ты был сильным и опытным и совершенно неэгоистичным. Я - смущен и неловок.
Через два часа ты ушел.
Когда появилось что-то большее, чем просто секс? Когда я стал по тебе скучать? Я так и не уловил этот момент.
Мы вместе уже пять лет. Количество наших встреч равно восьми. Ты прилетаешь на неделю-две, мы встречаемся, последние три раза ты жил со мной. Для меня чередование дня и ночи уже давно не имеет значения. Для тебя тем более, ты и время считаешь по-другому. Готовишь корабль, разбираешься с документами – встречаешь меня возле Центра.
Эсс… выходя с работы, я высматриваю тебя взглядом, и нахожу, чаще всего. Ты протягиваешь руки, берешь меня за локти, и несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза. Потом садимся во флайер. И далеко не всегда ты везешь меня домой.
Только с тобой я полюбил прогулки, полюбил высокие долгие полеты в атмосфере. Полюбил пить чай и наслаждаться едой.
Но мы же просто любовники, Эсс, да? У нас просто нет времени на любовь.
…………………………………
Эсс
Ещё 200-250 часов, и можно будет улетать отсюда.
Хотя я бы и раньше улетел, честно говоря, и дело не только в том, что я соскучился. Мне уже осточертело перебирать всё зелёное в поисках чего-то дельного, и натыкаться на стандартный набор "непригодно" или "непригодно без особых условий".
Найти Эльдорадо не так-то просто, а тащить практически непригодный мусор на такие расстояния невыгодно.
Я и так вижу, что мы зря теряем здесь время и силы.
Тем более в этот раз напарник совсем чудит. То и дело что-то забывает, путает, и уже просто достал своими рассказами о родившейся дочери. Я всё могу понять, но это порой ужасно утомляет.
Какой бы матерью мог быть Тэйн?..
Бред, конечно, но на фоне этих разговоров и не такое приходит в голову.
- Я только думаю - но ведь это точно от меня, правильно? - снова раздаётся в наушниках голос Кольо.
Чёрт.
Задолбал.
- Кольо Мадара, если ты не в состоянии хоть час не засорять эфир нерабочими переживаниями - я сверну тебе шею, как только доберусь до неё! Ясно?!
- Ты только в эфире на меня и реагируешь!
- Ты только в эфире перемежаешь свои вздохи чем-то более ценным!
Чёрт, мы ругаемся как давние супруги, осточертевшие друг другу лет десять назад.
Это всё совместная работа, будь она неладна.
С его болтливостью - я приблизительно знаю всех его родственников и некоторые их привычки. Хотя совершенно в этом не нуждаюсь.
Тэйн мало рассказывает. Со своей работой он устаёт от болтовни очень быстро, и даже сам не представляет, насколько это ценно.
- Просто я приезжал в прошлый раз только...
Сумел молчать секунд сорок....
Боже, Тэйн, я ТАК по тебе соскучился!
За болтовнёй Кольо я пропустил целый ряд тревожных звоночков. Обычно я более внимателен, Кольо был болтлив всегда (хотя раньше умел молчать хоть иногда), но сейчас я и сам то и дело начинал думать о Тэйне, о нашей последней встрече...
С другой работой это бы не принесло столько проблем, и я сам знал, что это недопустимо, но разум и чувства дружат редко...
Наверное, Кольо на радостях забыл детально проверить систему, а я не знаю её настолько хорошо, чтобы сходу заметить проблемы. Что-то там заедало, кажется, сейчас уже и не помню, и почти всё время, пока я рыл носом зелёные пески, Кольо что-то там "починял" за болтовнёй, но говорил только о своих родственниках, родившейся дочке...
Я непозволительно расслабился, и результаты не заставили себя ждать.
Оставалось 60 обязательных часов условленных проверок, подходящих данных на окружающих пространствах не нашлось, и мы решили перебраться на нетронутые области. Лететь низко - значит потерять видимость, эти чёртовы пески устраивали песчаные бури при любой неосторожности. Решили подняться повыше, Кольо болтал про сроки беременности, я закреплял образцы и старался не придушить непрошенное радио, дальше...
Смутно помню грохот и внезапно оборвавшуюся болтовню. Или заглушённую грохотом?
Очнулся в темноте, по уши в песке и каком-то мусоре.
И в тишине.
Мне казалось, я оглох.
И время остановилось.
………………………………………
Тэйн
Сигнал дальней связи мне разрешен раз в неделю-две. Разумеется, я его оплачиваю, и на это уходит практически вся моя зарплата. Но даже деньги не дали бы мне возможность говорить с ним, если бы не мой пост, моя должность и… ну будем честными, Кейн. Потому что выбросить такой сигнал – это очень непросто.
Всего лишь позавчера. Но мне не хватает уже через мгновение. Следующий разговор не раньше, чем через 240-280 часов.
Сегодня с утра опрокинул на себя чай. Впервые в жизни. Во время утреннего медосмотра, врач неодобрительно заметила, что у меня слегка учащенное сердцебиение. Но я не знаю, почему. И не могу понять.
- Тэйн, тебя вызывает начальство, - раздается в ухо голос Карлы, и я возвращаюсь в реальность.
Столовая. Нетронутый обед.
Черт.
Поднимаюсь и направляюсь к лифту. Начальство на три уровня ниже. Мысли не скачут, но одна тревожно посверкивает опасно-алым.
«Что случилось? Почему такая срочность»
Кейн Лит красив до умопомрачения, и половина работников Центра так или иначе влюблены в него. Безуспешно, кстати. Красавец уже почти десять лет живет с одним очень наглым доктором.
У Кейна такие же синие глаза, как и у меня. И он тоже прекрасно умеет контролировать голос.
-У меня есть неприятные новости, Тэйн, - без предисловий начинает Кейн, - присядь.
Сердце падает куда-то в пятки. Сейчас меня точно бы не пустили на смену.
Эсс
Поначалу мысли скакали и путались, и я никак не мог вспомнить, есть ли хоть пол-шанса спастись в такой ситуации. Зато хорошо помнил, что к моему запланированному прибытию нужно будет ждать ещё семь часов до конца твоей смены. И почему-то вертелось в голове, что ты собирался приобрести живой цветок апельсина после того, как я его воспевал какими-то старыми балладами... Значит, мои слова действительно тебе важны, и что-то из этого следует...
Учитывая, что с места сдвинуться я не мог, что ещё оставалось, кроме мыслей?
Автоматизм иногда очень мешает памяти, я не помнил, оставляли мы в этот раз страховочный спутник или решили обойтись, как иногда делали?.. Он должен ловить наш сигнал каждые два часа, и если не поймает хотя бы три сигнала подряд, поднимет тревогу... Если мы его оставили, конечно.
Сигнал тревоги уходит на ближайший пункт проверки, отсюда он должен был бы идти не меньше шести часов...
Если есть шансы на спасателей, то ждать даже самого их прибытия к планете не меньше суток, если округлить... А то и дольше... А если ещё и засыпало песком, то надеяться остаётся на сканеры... И каждое "если" добавляет время на ожидание...
Нет уж, лучше ты проси меня подождать, малыш...
Когда мы познакомились, ты заставил меня ждать сколько-то там часов почти на орбите - Землю было видно, но приходилось шляться по кораблю, слушая бессмысленный трёп Кольо... Неудивительно, что я было очень зол на твой бесстрастный голос, вновь и вновь предлагающий подождать.
Я сорвался, ругался в эфире, а ты так и не отреагировал никак, прямо как машина... Это твоя работа, конечно, но это было... впечатляюще... И ужасно раздражало.
Я даже встретил тебя после смены "на пару слов", но драться мы так и не начали. Скажи ты мне тогда, что ждать приходится, пропуская поток раненых, мы и ругаться бы не стали... ну ладно - я не стал бы ругаться.
До сих пор помню твоё отрешённое лицо и голос...
- В эфире нет времени на объяснения...
Мы все так торопимся...
Может быть, и к лучшему, что возникла тогда та ситуация...
Я узнал тебя.
Сколько-то секс-встреч, и это так и не приелось... Хотя и появлялся я нечасто, что уж говорить.
А потом... я остался ночевать. Как-то так получилось.
Наверное, где-то между этими ночёвками и родилась любовь. Это же любовь? Или нет?
Смешно, но времени подумать обо всём этом никогда не находилось - ни у тебя, ни у меня, уж тем более обсудить.
Я уже говорил, мы живём в век спешки, безбожной спешки...
И еле успеваем просто жить...
……………………………..
Тэйн
«С ними пропал сигнал связи, аварийный спутник посылает сигналы о помощи, ты сам понимаешь, что это может означать» - голос Кейна где еще молоточками стучит в голове.
Эсс пропал. Связь потеряна. Тяжело ранен или мертв. Других вариантов нет.
Спасибо, Кейн, что сказал. Мог бы и не говорить.
Надо возвращаться на смену. Работа, связь, нити в пространство.
Успокаивающее касание комма. Пальцы дрожат.
- Тэйн, если закончил, поторопись – голос Карлы едва-едва напряжен, значит, проблемы, - ты нужен.
- Иду, - я почти улыбаюсь, - две минуты.
Работа – мое все.
Вдох-выдох.
Эсс. О тебе я подумаю потом.
Лифт открывает двери, и я упираюсь взглядом в мужчину в форме персонала.
- Личное общение с начальником станции, - язвит он, - очень близкое общение? Поэтому тебе позволяется дальняя связь так часто?
Удивленно смотрю.
- Разве это ваше дело? – уточняю я, продолжая свое движение в сторону вышки.
- А нечего спать с началь… - голос глохнет за монолитной дверью.
Хм. Мне казалось, в центре не держат таких несдержанных людей, даже если это просто техники. Особенно если они интересуются личной жизнью тех, о ком им не положено знать.
Мысль почти отстраненная, мне в принципе, без разницы, кто что говорит, а сейчас тем более.
Мы с Кейном не любовники, и Эсс, конечно, об этом знает. Кейн Лит мой сводный старший брат. Но озвучивать это на каждом углу ни одному из нас не хочется.
Диспетчерская. Шум вызовов, комм реагирует сразу, переключенный на нужную частоту.
- Тэйн, слава Богу, - Карла касается плеча, - у нас тут закрыто четыре коридора, люди ждут…
Благословенная работа.
Образ умирающего Эсса гаснет в сознании.
Я подумаю потом.
………………………………………………………………………………
Эсс
Потом я услышал голос.
Каюсь, в первый момент мелькнула мысль о бреде или финале земной жизни. Потом подумал - неужели отключки помогли так скоротать время до прибытия помощи?
В ушах шумело, я никак ничего не мог разобрать.
А это оказался Кольо.
Во всяком случае, полагаю, что больше некому было стонать.
Тогда я толком не понял, где именно он лежит, я и про себя не мог сказать, в какой части корабля нахожусь, чем конкретно завалило.
От всего произошедшего он не мог вспомнить ни общую речь, ни английский, и всё бормотал что-то на португальском... Хотя кто его знает, что за язык был действительно родным для него. Мы бродяги-торопыги, у нас родины нет, она забывается за работой, делами, спешкой...
Иногда Кольо что-то говорил, иногда подкатывала тьма, иногда он молчал, и это лучше всего говорило, как всё плохо... Замолчавшее трепло...
Темнота и холод - главные впечатления от таких катаклизмов, Тэйн, малыш... В стереофильмах в этом всём было больше огня, больше экшна. Бах-бах, всё взрывается, главные герои в последний момент взлетают, подброшенные волной пламени, и без последствий встают, целуются, бредут домой неторопливо...
Кто в детстве не видел этой глянцевой лжи? Красиво измазанные лица в строго отведённых областях, капелька крови на губе после того, как лицом об скалу...
А сейчас я уже не чувствую ног почти до паха. Со стороны наверняка выглядит... ну, не глянцево, это точно...
Наверное, сейчас мы с Кольо больше всего похожи на зелёных полупрепарированных лягушек, зажатых в помятой консервной банке с песком, землёй и различным мусором.
Во всяком случае, мы не задохнёмся... Местный воздух не ядовит, и в принципе им можно дышать какое-то время... Часов десять.... Если двигаться...
Углекислота здесь скапливается, мы уже проверяли, и может какое-то время висеть на одном месте облачком...
Забавно будет прождать так долго, услышать, как отрубаются остатки системы жизнедеятельности и медленно задохнуться в собственном дыхании...
Тэйн, малыш, если мы не оставили спутник, ты можешь подумать, что я решил не возвращаться... Ты лучше так и подумай, ладно?..
…………………………….
Тэйн
Гибель многих это статистика.
Я статист.
Двенадцать часов смены. Привычно.
Я многое повидал со своей работой. На моих глазах взрывались корабли, гибли, я слышал крики и стоны.
И мог только одно – координировать, перераспределять. Быть спокойным.
Иногда точки просто исчезали с радаров. И становилось все понятно. И лишь на одно несуществующее мгновение можно было позволить себе закрыть глаза. Пальцы поправляли наушник – цеплялись за него как за единственную реальность, и спокойный невозмутимый голос продолжал рвать пространство.
Крики. Слезы. Боль.
Это не для меня.
Я статист. У меня нет права на эмоции.
Почему-то перед глазами все плывет. На мгновение пугаюсь – вдруг что-то со зрением? Моргаю.
Оказывается у меня холодные щеки, и слезы кажутся очень горячими. Ты всегда говорил, что я слишком холодный от своих кондиционеров и нереальных пространств.
Моргаю. Черный экран монитора смотрит прямо в лицо. Ткань формы не впитывает влагу.
- Торговый корабль «Энти» просит коридор. Мы хотим домой, - веселый голос в ухо.
- «Энти», это Центр, вижу вас. Прошу подождать 20 минут. Потом коридор 2-3-8 освободится.
- Спасибо, Центр.
Корабли прибывают и улетают каждую минуту. Земля кипит жизнью, что ей гибель одного человека?
Статистика.
Моргаю.
- Диспетчерская, у нас проблема! – женский голос испуган, - это мы… ну… мы! Спасите нас!
- Мадам, успокойтесь, - ровный голос не срывается, - скажете, что у вас происходит? Какой ваш номер?
- Я не знаю! Мы просто гуляли с мужем. И ему стало плохо! Шаттл не слушается!
Частный пассажирский корабль. Аварийная частота. Такое редко, но бывает.
- Мадам, - делаю голос мягче, - как вас зовут? Не бойтесь. Я вас вижу, сейчас поведу.
- Рита… вы меня спасете?
- Спасу. Рита, я Тэйн, рад познакомится. Скажите, вы видите перед собой панель управления?
- Нууу… дааа…
- Видите рычаг – такой с синей ручкой, поверните его на себя.
- Какой рычаг?!
- С синей ручкой. Он по левую руку от вас, Рита. Поверните на себя.
- А мой муж умер?
- Возможно, что и нет. Рита, солнышко, слушайте меня. Поверните ручку.
Давай же, девочка. Не теряй время, пока вас не цепануло гравитационное поле!
Она плачет, ей страшно.
Девочка ты глупенькая.
Мне тоже страшно. И я тоже плачу.
О. Вот так.
- Все, Рита. Все. Не бойтесь. Управление у меня. Я вас веду. Ваш муж жив.
Жив. Система фиксирует двух живых существ на борту. Тебе повезло, девочка. Он жив. Ты плачешь. Но он жив.
Я веду твой корабль домой.
Но мой Эсс мертв.
………………………………
Эсс
Когда ждёшь чего-то, и нет возможности хоть как-то отслеживать изменения времени, время перестаёт существовать совсем.
Кольо замолчал снова - одну вечность назад.
Я брежу и живу - другую вечность, но эта точно не бесконечна.
Система уже отключилась - этот звук ни с чем не спутаешь, и не пропустишь, даже если очень хочется.
До конца жизни осталась ещё одна вечность, и я по-прежнему не могу даже с места двинуться...
У меня остался только ты, Тэйн. Время уходить с головой в другие дела - ушло.
Времени и вовсе не существует.
Порой кажется, что я уснул, прижимая тебя к себе, и так не хотелось нарушать этот комфорт, что всё тело уже затекло, занемело, а ты спокойно дышишь мне в шею, и это перестаёт беспокоить...
Малыш, на самом деле нет ничего важней мгновений, которые вроде бы ничего не значат. То, как ты ставишь тарелку, как расчёсываешь волосы и чистишь зубы в повседневной гонке ничего не значит, и ты вряд ли помнишь это в деталях.
У меня ещё есть вечность прокрутить в памяти каждую мелочь.
И каждая из них - драгоценность.
Особенно, когда дыхание перехватывает, и новый вдох даётся с трудом.
Тэйн, меня уже узнавали в справочном центре, о тебе ведь никто больше не спрашивал. У тебя на работе знали обо мне, да?
Ради меня ты мог отказаться от дополнительной смены, только ради меня. Я задерживал последние вылеты, в этот мы улетели на час позже - но я не мог уйти от тебя, не проводив на смену, мне так мало тебя, всегда мало...
Давно уже...
Это наверное любовь.
Но сейчас так давит... Вечность уже кончается, Тэйни, малыш...
Если бог есть, у меня только одна просьба. Одна, последняя - умирающим вроде полагается одно желание?
Не люби меня.
Пусть это будет только с моей стороны, это ничего.
Тебе ведь жить.
Ты же не шляешься по дальнему космосу, на Земле всё ещё полно симпатичного народа.
Живи, Тэйн, живи и за меня тоже, как бы это ни было... глупо...
Темнота сжимается, выдавливая остатки мыслей, ощущений... Душа всё же есть, и она правда может покинуть тело, и сейчас...
Тэйн.
Не сердись на меня.
Часть 2.
Тэйн
Цифры перещелкивают на новую дату. Моя смена окончена, но я не спешу уходить.
- Карла, собирайся, - привычно распоряжаюсь я, - Алика будет через пять минут, он уже внизу.
- Центр, у нас заглохли двигатели, что делать?
- Назовите себя, - пальцами на нужные кнопки, радар вспыхивает, киваю Карле, взглядом прощаясь губами в безмолвном «иди».
- Транспортник Б-4, идем на планетарном.
- Ваши данные не опознаются, - еще щелчок, оповещая службу безопасности, - я принимаю управление до выяснения обстоятельств, передайте ваши идентификационные позывные.
- Да ваша техника, б*ть…
Привычно. Скорее всего, это, действительно, транспортник со сбоем в опознавательной системе. Просто потому что последнюю профилактику они не прошли как надо, засидевшись с девочками в баре. Такое раз в две недели случается постоянно. Это они считают, что это ново и необычно. А для Диспетчеров нового уже практически нет.
Неопознанный транспортный корабль перехватил луч эсбэшников, и я отключил его от радаров.
Еще одна точка позади.
- Доброе утро, Тэйн, - голос Алика позади, - в смысле, ночь.
- Доброе, - киваю, - займи свое…
- Тэйн, это доктор Джэсса, пройди в медицинский сектор, - мягко распоряжается главный врач Центра.
Только этого и не хватало.
- Алика, принимай управление, я к медикам.
Знак победы из двух пальцев, он уже ведет какой-то корабль.
Наша работа не затихает ни на минуту.
Эйша Джэсса распоряжается всеми нами. Одно ее слово – и Диспетчер просто не выйдет на смену.
Улыбаюсь самой лучшей улыбкой, хотя это бесполезно, я знаю точно.
- Тэйн Альдис, ты очарователен, как и твой брат, я в курсе, - усмехается доктор Джэсса, - так что можешь убрать лучезарное выражение лица.
- Эйша, только не говори мне, что собираешься отстранить меня, - мрачно говорю я, - ты же не сделаешь этого. Да?
- Сядь, Тэйн. Я хочу проверить твое состояние.
Сажусь, а что мне остается? Послушно подставляюсь под сканер.
- Сердцебиение в полтора раза превышает норму, давление на 30 % выше твоего обычного.
- Это допустимо, ты же знаешь.
- Кейн сказал про Эсса. Полагаю, вы уже давно перешли рамки простых приятелей?
Ну спасибо, братец. Удружил.
- Мы любовники, если тебе интересно. Эйша, ты же не выгонишь меня из Центра?
- Выгоню, - спокойно соглашается эта непостижимая женщина.
Сжимаю губы. Смотрю.
- Тэйн, ты не можешь работать. Я позволила тебе выйти дальше на смену, не взирая на показатели, но на этом все.
- Не надо, - почти беззвучно говорю я и пристально смотрю на нее, - я с ума сойду дома.
Тонкая рука проводит по моим волосам.
- Снотворное и постель, Тэйн. С таким пульсом и давлением ты на работе не появишься. Как врач я даю тебе две недели прийти в себя. Да и твое время отпуска подошло, в любом случае. Можешь считать это выходными, можешь отстранением от работы. Придешь в себя, вернешься.
Встаю. Спорить с ней бесполезно.
Ладно, снотворное. Иногда я вообще сомневаюсь в том, что главы диспетчерских служб дальней связи - люди.
Мы лишь часть машин.
Машинам не бывает больно.
………………………………………
Эсс
Всё же моё время ещё не настало.
Мы спешим изучить дно океанов и подмять под себя полезные минералы дальних планет, а человеческое тело не перестаёт удивлять, подкидывает сюрпризы. Казалось бы, давно изучено, что возможно пережить организму, что нет, и всё же остаётся небольшой процент непросчитанного.
Тэйн, я стал героем триллера и статистики. Вцепился в этот крохотный процесс неучтённого и напугал медика, который планировал вскрытие.
Нет, я не очнулся тогда, просто что-то уронил, когда рефлекторно дёрнулась рука, и парень решил ещё раз проверить признаки жизни.
Он мне потом сказал, что так иногда бывает, и студенты-медики называют это "зелёным процентом". Вроде потому, что зелёное - это жизнь, но после зелёных пустынь эти слова меня изрядно повеселили.
Восставший мертвец в зелёном песке использовал свой шанс. Тоже зелёный.
Царевна-лягушка...
Мы пилили до солнечной так долго, что хотелось выть, а прямую связь получить не только дорого, но и сложно, я ведь не Диспетчер. Такие сеансы не просто дорогие, они адски дорогие, но даже богатства мало, чтобы получить простой канал связи. До знакомства с тобой, Тэйн, мне это не было нужно, я знал об этом поверхностно, как и все...
Диспетчерам платят хорошо, но не золотые горы всё-таки, так что думаю, последние месяцы ты выкладывал всё за пару минут нашей болтовни. И продавливал через своих канал - у Диспетчера хоть какой-то шанс этого добиться.
Ты никогда об этом не говоришь.
Я не говорю, что знаю об этом.
А сейчас мне так важно услышать твой голос... со всей этой дрянью, переполняющей мою кровь. В меня закачивают столько разноцветных жидкостей, что я уже не поручусь, какого она у меня цвета.
Всех развлечений - таращиться в потолок, трепаться с персоналом, если кто-то не занят, и думать о тебе.
Тело Кольо уже в заморозке. Знаешь, я надеялся, что ему тоже повезёт, но видимо "зелёный шанс" дубляжа не терпит...
Меня должны были вскрывать первым, но я немного нарушил сценарий. Мне повезло вдвойне - очень молодой медик, который не привык к рефлексам мёртвых, не привык игнорировать это.
А самое первое везение - сильнее всего придавило ноги, а не живот, как у Кольо. Он задохнулся ещё до отключения системы. А я всегда думал, что важней свобода лёгких.
Наш рейс не был важным, может быть ты и не знаешь, что было что-то не так.
Тогда я не стану об этом говорить.
…………………………..
Тэйн
Я никогда раньше не плакал. Правда. Никогда. А сейчас не могу успокоиться. Мне все еще кажется, что постель хранит твой запах. А в зале на кресле так и лежит, брошенная тобой, рубашка. Обычная серая рубашка, которых у тебя штук пять.
Я никогда не плачу, Эсс.
И ткань не впитывает слезы.
С утра ты почему-то всегда пах молоком и чаем. Я утыкался в твое плечо или в шею и вдыхал тепло - жизнь, которая била от тебя во все стороны. Иногда я будил тебя недвусмысленными поцелуями где-то пониже живота, и ты заводился так быстро, как будто этого ждал. Это был своего рода ритуал – с вечера снизу я, утром – ты.
Эсс. Меня отстранили от работы. Позаботились, что б их! Дали время прийти в себя. Ну кто им сказал, что мне нужно это время?! Что мне делать в этих четырех стенах без тебя?!
Тебе было больно умирать? Или все прошло быстро – ты просто закрыл глаза и все?
О чем ты думал? Что тебя беспокоило, Эсс?
Почему ты не вернулся?
А как мне теперь без тебя?
Эсс… я не умею жить без тебя. И если меня не вернут к работе, я просто сойду с ума.
Я не умею употреблять алкоголь, и никогда не принимал синтетические наркотики. Я не умею ничего, кроме того, чтобы быть профессионалом. А сейчас я гляжу в рассветное окно и как дурак прижимаю к себе твою рубашку.
У тебя нет родственников, Эсс, а мы с тобой и не подумали зарегистрировать отношения. И я не хочу, чтобы тебя просто кремировали. В любом случае, сегодня тебя уже должны привезти. Я дождусь утра и позвоню.
Хотя бы в смерти я буду рядом.
…………………………….
Эсс
Мне отчего-то казалось, что достаточно добраться до Земли - и большая часть проблем просто исчезнет сама собой.
Верней, они станут крохотными проблемками.
Но главным препятствием стали милые, милые медики. Их клятва в некоторых случаях перекрывает их человечность, и обязательные процедуры становятся важней всего.
Да, были проблемы.
Да, я всё ещё не чувствую ног и не могу ходить.
Да, сложности со зрением и до сих пор не окончена адаптация к земной гравитации.
Но главное - мне плевать.
Я доползу, если надо, я должен тебя хотя бы услышать!!
Несколько раз мне казалось, что на самых проблемных астероидах было не в пример проще справиться. Мне отказывали. Не слушали. Ругались. Спорили. Весь арсенал столкновения упрямств.
Но ты же знаешь, Тэйн... Уж ты-то знаешь.
Раз я выкарабкался и оттуда...
…………………………….
Тэйн
Мгновения превращаются в бег. Время вдруг стремительно увеличивает свой ход, часы отсчитывают мегаминуты и сливаются в единый поток.
Солнце взошло. На Земле на этой долготе утро.
Связаться с Управлением службы полевых разведчиков можно. Двадцать минут ожидания и я могу говорить.
- Информация об Эссе Тхитае. Развед-корабль М-12-7.
- Основание запроса?
- Личное.
- Уровень запроса не предполагает информацию.
- Мне просто нужно знать, доставлено ли тело на Землю.
- Уровень запроса…
Чертовы системы – кажется, ты всегда говорил так. А еще, ты говорил, что я пользуюсь положением.
Ты был прав, Эсс. Я им пользуюсь.
Личная частота Диспетчера. Голос Кейна спокоен.
- Я не верну тебя на работу, пока не разрешит Эйше, если ты хочешь сказать мне это.
- Не повторяйся, я в курсе. Я хочу знать, привезли ли Эсса на Землю? Или его похоронили прямо там.
- Я выясню.
- Спасибо.
Лучи расцвечивают небо, и сейчас полет в атмосфере просто наслаждение.
Как и падение в атмосфере.
……………………………
Эсс
Чёртовы врачи, больницы, медсёстры и даже аптеки!!
Я-то думал, что с таким количеством девушек непременно попадётся хоть одна посговорчивей!
- Милдрей, ну я очень прошу, мне нужно хотя бы один звонок в справочную...
- Господин Тхитай, ваш карантин ещё...
- Да при чём тут карантин!!! Я же словами никакой заразы не передам!
- Ваш режим не предусматривает деловые контакты, родственников нет, в справочной тем более, - чеканит непрошибаемая девица, чем-то напоминая тебя, Тэйн.
Вот ведь бывают упрямцы-трудоголики!
- Это не деловой контакт, мне нужно узнать про одного человека!
- Это может подождать до конца карантина.
Вот за такое я ненавижу наши больницы. Искренне ненавижу.
Милдрей продолжает выгул по саду, игнорируя все мои попытки добиться хоть чего-то, и я даже с дорожки сам свернуть не могу - основное управление креслом у неё, у меня только на самый крайний случай. Чёртовы меры безопасности. Ощущение, что привязать пациента к кровати - наилучшая из мер безопасности.
Чёрт-чёрт-чёрт!
- Милдрей, я вас по-человечески прошу - мне нужен хотя бы один звонок.
- Ваш карантин не предусматривает...
Я вижу бегущего по саду человека - чтобы здесь кто-то носился?! - И забываю, что хотел ответить.
Этого не может быть.
Мой Тэйн не мог узнать. Мой Тэйн всегда в форме, спокойный, с аккуратной причёской, и я ни разу не видел его даже ускоряющим шаг.
Наверное, это обман зрения - я ведь так хотел тебя увидеть, что ты мерещишься мне в каждом враче, малыш...
Но даже если это мираж...
………………………………..
Тэйн
Два слова от Кейна.
«Он жив»
Безумный полет до Клиники.
Я врываюсь в сад, перепрыгиваю ворота и несусь по клумбам.
- Эй, что вы делаете? - мужчина в медицинской одежде хватает меня за руку.
Смотрю на него шальными глазами.
- Где он?! Полевой разведчик Эсс Тхитай? Его должны были доставить с...
- У него интенсивная терапия. Кто вы, молодой человек?
- Я его друг.
- К нему не разрешены посещения.
- Вы не понимаете, - кусаю губы, хочу быстрей к тебе! - Доктор, мы собираемся пожениться. Я Тэйн Альдис. Диспетчер.
- У него карантин.
- А мне плевать! - улыбаюсь я, - это не карантин после планеты, я-то знаю правила! Или вы меня к нему пустите, или я разнесу клинику!
Врач вздыхает и говорит, где тебя искать. Вообще медики классные ребята. Хотя я начинал думать, что придется звонить Эйше.
Ты... в каталке? Что с ногами, Эсс? Вряд ли ты привыкаешь к гравитации - там она была выше.
Ты живой... ведь это ты...
На секунду замираю, но твоя медсестра поворачивает коляску и я кричу на весь сад:
- ЭСС!!!!!!
………………………………
Эсс
Я бы перевернул кресло, если бы управление было на мне. Это точно. Так что наверное есть какой-то смысл во всех этих правилах.
В горле внезапно пересохло, мысли понеслись по ленте Мёбиуса. Только одно заключение повисло на одном месте - ты знал. Раз ты так выглядишь, так ведёшь себя, раз ты ЗДЕСЬ... Минуту, секунду или мгновение, но ты знал.
- Малыш...
Он бросается на колени перед креслом, и мне больно дышать от того, что творится в его глазах. Бог ты мой, как же ты измучился…
Его пальцы соскальзывают, когда он вцепляется, и объятие выходит лишь со второго крохотного рывка. Такого судорожного, будто если помедлить с мгновение, второго шанса коснуться не будет. Тебя трясёт – я мог бы это ощутить, даже если бы ты не касался меня, но сейчас эта вибрация совпадает с грохочущим в ушах моим сердцебиением.
Кажется, мы целуемся.
Сейчас всё – как взрыв…
Мы целуемся как сумасшедшие, полный рот крови, и я не знаю чьей. Наверное, обоих. Но чёрт возьми это жизнь!
Свидетельство, что оба мы живы!
Я прижимаю его к себе с такой силой, что дурацкое кресло пытается автоматически отъехать в сторону. В итоге объятья слегка напоминают небольшой танец-пантомиму. Медсестра хотя бы не вмешивается, только направляет кресло и закрепляет его на одном месте.
Ну, разумеется, вечно терпеть она не может. Есть такие люди – им неприятно существование людей в принципе. Или, во всяком случае, у них от природы такое выражение лица. Как правило, они работают с людьми, так что бесконечное отвращение им гарантировано.
- И кто вы такой? – стараясь не демонстрировать неприязнь вклинивается Милдрей. Тэйн не может её игнорировать – профессиональное внимание ко всем, кто обращается к нему, но сейчас ситуация не рабочая, так что он не заставляет себя расшаркиваться больше необходимого.
- Мое имя Тэйн Альдис, - отбривает он с таким чётким произношением, будто это не он только что бежал, а затем жадно целовался, - я Диспетчер Центра ДИПС-3-9 и будущий муж этого блондина.
Ого.
Если я переспрошу, Милдрей чего доброго выставит его.
- Практически нынешний. Так что фактически он мне родственник. Единственный, Милдрей, будьте добры, дайте нам поговорить. У меня не настолько зверский карантин.
У Тэйна хищное выражение лица, и мне трудно сосредоточиться на том, что я говорю – меня гораздо больше увлекает движение его языка по губам. Медленное, голодное, приглашающее и предвкушающее…
- Барышня, пожалуйста, я его не похищу... скорее всего, - он смотрит на меня так же, как только что облизывался, и тоже с трудом удерживает в памяти то, что медсестра всё ещё сверлит нас уничижающим взглядом, - оставьте нас на пять минут, а?
- Нагрузки вам запрещены по условиям карантина, - практически мстительно уточняет Милдрей, - Я буду неподалёку, чтобы вы не забылись, мистер Тхитай.
Разумеется, говорить с чужим языком во рту невозможно, так что вербальные разговоры мы временно отложили.
То ли Тэйн за прошедшее время улучшил свою технику, то ли сейчас ещё слишком близко небытие, и всё видится и ощущается в новом свете, но этот поцелуй длится дольше вообразимого, до конца дыхания и дальше, бешеный ритм языков, его пальцы на моём лице…
Он отрывается на мгновение – раскрасневшийся, юный, с яркими губами. Старается быть серьёзным, даже немного сердитым, но я не могу согнать с лица глупую улыбку.
- Так, Эсс, у меня к тебе разговор, - почти диспетчерским тоном сообщает он.
- Ох, дорогой, я всё могу объяснить, - улыбаюсь я, - Эта женщина просто медсестра, у нас ничего нет, ты всё не так понял.
Выражение лица у Милдрей просто великолепное, Тэйн берёт себя в руки почти мгновенно и парирует самым будничным голосом:
- Ее я убью потом. Как только услышу ответ - что произошло? И почему ты жив?
Да уж, момент истины. Если бы я сам знал.
Скорее всего бедняга Кольо где-то что-то не докрутил за болтовнёй и мыслями о своём. Сейчас уже трудно сказать. Может быть, позже это выяснят. А, может быть, довольствуются тем, что вытащили тела, и через недельку-другую станут требовать отчёт от оставшегося в живых тела…
В любом случае, мне нечего тебе сказать, малыш, особенно глядя на твоё состояние. Диспетчер, глотающий слова, не находящий нужных слов… Мой Тэйни, бегущий по клумбам…
Лучше отшутиться пока, верно, малыш?.. Ты поймёшь меня, я знаю…
- О, прости, я виноват! Но исправляться мне пока не хочется, малыш, давай я лучше продолжу жить? - я притягиваю его к себе и прижимаюсь щекой к его животу, - Малыш, я хочу похитить тебя у всего мира хотя бы ненадолго, и даже у твоей работы.
Последнее пожелание, конечно, из раздела фантастики, но мечтать врачи вроде не запрещали…
- Похищай, - как-то кривится он, - я отстранен от работы уже четыре дня. Эсс... ты... черт, Эсс..., черт!
У него блестят глаза и прыгают губы, будто он сейчас разрыдается, как ребёнок, очнувшийся от кошмара, и я остро чувствую собственную беспомощность, не зная, что сделать, если он всё же заплачет.
Тэйн отворачивается и несколько секунд молчит, пытаясь побороть себя, затем говорит очень тихим, но ровным голосом только одно:
- Я волновался.
В этих двух словах гораздо больше.
Тэйн
Ты замираешь, взгляд становится рассеянным, почти удивленным и немножко детским, таким он бывал поутру, когда я будил тебя поцелуями.
От воспоминаний перехватило горло, а от мысли, что все это я мог бы потерять в одно мгновение, начинает стучать сердце.
Люди сами не знают, насколько они хрупкие.
- Малыш... – голос сухой, обрывающийся, неверящий.
Падаю на колени перед креслом, сгребаю тебя в охапку, я должен чувствовать твое тепло, твою реальность! Лохматый, исхудавший, с ввалившимися щеками и синяками на лице и руках.
Мой Эсс...
Прижимаюсь к твоим губам - к черту приличия.
Какое имеет значение сейчас, как мы выглядим со стороны? Если единственное чего я хочу, ощущать твое касание. Знать, что ты живой, ты рядом. Ты отвечаешь на поцелуй так, словно он последний.
Сейчас мы точно друг друга понимаем.
- И кто вы такой? - слышу я спокойно-профессионально-чуть раздраженный голос медсестры.
С неохотой отрываюсь от твоих губ.
- Мое имя Тэйн Альдис, - с достоинством сообщаю я, представляя, насколько зацелован мой рот, - я Диспетчер Центра ДИПС-3-9 и будущий муж этого блондина.
Мне полагается говорить уверенно и жестко.
Главное, чтобы при этом не смотреть на тебя так, словно я хочу тебя украсть.
А твои припухшие губы выглядят слишком приглашающе.
Облизываюсь.
- Барышня, пожалуйста, я его не похищу... скорее всего, - смотрю на тебя жадными взглядом, - оставьте нас на пять минут, а?
- Нагрузки вам запрещены по условиям карантина, - почти с вызовом сообщает эта девица, - Я буду неподалёку, чтобы вы не забылись, мистер Тхитай.
На всех наплевать, пока мы целуемся и я с наслаждением вылизываю твой язык. Ты на вкус совсем другой - лекарства, горечь, боль. Ни следа прежнего.
Пле-вать.
Это ты.
Обнимаю ладонями твое лицо, прерываю поцелуй. Ты смотришь, и взгляд серых глаз насмешлив и влюблен.
- Так, Эсс, у меня к тебе разговор, - сообщаю я.
- Ох, дорогой, я всё могу объяснить, - торопливо оправдываешься ты, а в глазах и улыбка и тоска, - Эта женщина просто медсестра, у нас ничего нет, ты всё не так понял.
Девица в униформе делает большие глаза - это она не знает шуточки этого засранца.
- Ее я убью потом, - невозмутимо сообщаю я, - как только услышу ответ - что произошло? И почему ты жив?
Шутки это хорошо, Эсс Тхитай. Но я хочу знать, в какое мгновение этого времени мне грозит тебя потерять?
- О, прости, я виноват! Но исправляться мне пока не хочется, малыш, давай я лучше продолжу жить? – продолжаешь отшучиваться ты и прижимаешься щекой к моему животу. - Малыш, я хочу похитить тебя у всего мира хотя бы ненадолго, и даже у твоей работы.
У работы.
Было бы у чего похищать. Все сделали до тебя.
- Похищай, - криво улыбаюсь я, - я отстранен от работы уже четыре дня. Эсс... ты... черт, Эсс..., черт!
На глаза снова слезы, я обещал себе, что этого больше никогда не будет. Отворачиваюсь и выравниваю голос.
- Я волновался.
Мне нечего больше сказать.
Я волновался.
И пытался не спятить в бесконечном непрерывающемся времени.
……………………………
Эсс
Дыхание перехватывает.
Мой Тэйн, мой малыш... Возможность меня потерять выбила тебя из колеи так сильно, что медики не пустили тебя работать, а ты стыдишься показать мне слёзы....
- Малыш... Иди сюда. Я бы поймал тебя сам, но ты пока выше. Иди сюда, Тэйн.
Я редко зову его по имени, чаще – «малыш». Сам не знаю почему. Прямо как в старинные времена, когда прятали имена за прозвищами. Хотя сейчас это, конечно, и не нужно, да и не потому…
Он явно берёт себя в руки, и оборачивается, стараясь улыбнуться. Но на самом деле это мало похоже на его обычную улыбку, и мне снова становится мучительно-бессильно и тошно от того, что в таком его состоянии виноват именно я, и уже неважно, насколько косвенно.
Мои терзания прерывает его голос:
- Что говорят врачи? Какие прогнозы?
Честно говоря, я немногим лучше большинства своих коллег. У нас есть общая беда – попадая в переделку, нам интересно мнение врачей ровно до того момента, как становится ясно, что необратимых последствий не будет. Ага, доктор, так я буду жить и смогу дальше шастать по закоулкам вселенной? Отлично, так когда я выписываюсь?
Но, глядя на него, у меня язык не поворачивается это озвучить. Больше хочется притянуть его к себе и устроить на коленях, наплевав на мнение Милдрей. Он, видимо, чует мою мысль, незаметно отступая на крошечный шажок и слегка вздёргивая подбородок.
Ах ты мой гордец... взъерошенные волосы портят тебе спокойный вид.
Я выжидаю, когда ты будешь достаточно близко и ловлю за руки, прижимаю к себе, целую беспорядочно в лицо, хотя от рывка ты чуть не врезался мне в нос лбом. Это неважно. Это всё совершенно неважно, и нет ничего важней, чем то, что мы рядом, Тэйн!
- Я люблю тебя, люблю, малыш... люблю... - шепчу я это между поцелуями или это пульсирует в горле вместо дыхания? Я не знаю.
Но думаю ты поймёшь.
Мой любимый, гордый, прекрасный...
Он как-то обессиленно стонет и почти падает на меня, сползает к ногам, жмётся к ним, шепчет:
- Ты сумасшедший, я потом поплачу, ладно? Наедине? Я выясню, когда тебя можно забрать домой. Ты же хочешь домой, Эсс?
Снова перехватывает горло.
- Знал бы ты, с какой силой, малыш, - смеюсь я, прижимаясь губами к его виску.
Со мной он может быть таким, каким никто и никогда его не видел.
Как и я с ним. Не представляю, кому бы позволил нежить в руках свою ладонь и целовать пальцы, а с ним это почти естественно, спокойно.
- Какой же ты у меня дурной, - шепчет он, целуя пальцы, - а если бы ты и правда умер, Эсс?
Стоит ли об этом говорить, малыш…
В какой-то момент я сам был уверен, что умер, но думаю это не та тема, которая добавила бы нам обоим бодрости.
Мне повезло больше, чем бедняге Кольо...
Вот чёрт.
- Тэйн, малыш... Я ведь должен был привезти зелёного песочка, раз ты попросил. Я не мог не вернуться после того обещания... Тэйн...
У Кольо совсем недавно родилась дочь, а я до сих пор ничего не сказал его родне.
Думал только о Тэйне...
Это меня спасло там...
Что спасало его здесь, когда он узнал? Работа, с которой его на время выставили во избежание? Друзья? Никогда о них не слышал…
Выжить, когда от тебя зависит хоть что-то, гораздо легче…
Он утыкается лицом в мои руки и болезненно молчит, думая, что я не почувствую, как сжимается его горло. Страх потери и всё, что творилось у него голове всё это время, ломает и корёжит почти видимо, но он просто сжимается и молчит какое-то время, пока не находит в себе силы для шёпота:
- Я выясню, что можно сделать, выясню, Эсс. Все будет хорошо.
Может быть, я и тороплюсь сейчас, но, возможно, он не станет очень уж противиться, учитывая его заявление Милдрей?
- Конечно будет, - я перебираю твои волосы, провожу пальцем по губам. - И знаешь, возможно, это немного поспешное или запоздалое предложение... Выходи за меня? Если хочешь, мы устроим старую церемонию, или даже старинную. Хочешь?
Кажется, он не сразу понимает, о чём я говорю, и с полминуты просто смотрит мне в лицо без какого-то определённого выражения. Когда у меня на секунду мелькает в голове страх, что он откажется, он вдруг улыбается.
- Выйду. Церемония будет такой, какой захочешь. Я хочу, чтобы ты был только моим. Только для начала выздоровей. А то свадьба, когда невеста в кресле - чересчур трагипафосна, Кейн нас засмеет.
Он всё же остаётся собой, и всё ещё может смеяться.
Мы смеёмся, я целую твои пальцы.
- Не помню никаких Кейнов, но пусть смеётся, если ему это нравится, малыш. Хотя не сомневайся, ради свадьбы я встану.
………………………….
Тэйн
Ну вот, голос ровный и спокойный. Ты ранен, зачем лишние эмоции? К тому же совершенно неконструктивные.
Ты жив. Тебя лечат. Мои эмоции не имеют…
- Малыш, - негромко зовешь ты, - иди сюда. Я бы поймал тебя сам, но ты пока выше. Иди сюда, Тэйн.
Я смущен, быстро оттираю слезы и поворачиваюсь, улыбаюсь, добавляю в голос еще и спокойной теплоты.
- Что говорят врачи? Какие прогнозы?
Как я хочу забраться тебе на колени, Эсс. Но нельзя. Я сильный. Я профессионал. А ты нездоров.
А ты смотришь и не отвечаешь. Но смотришь. И взгляд такой, будто ты хочешь разом отдать все свои звезды и галактики за что-то другое.
Никогда не видел в тебе такого, Эсс. Никогда не видел, как твои губы кривятся в несказанном.
Целую, обнимая ладонями лицо, молчу и снова целую.
Или я просто хочу тебя целовать? Вот так, низко склонившись, укрывая тебя от всего мира?
- Я люблю тебя, люблю, малыш... люблю... – сухой голос опять срывается на хрипы.
Ты говоришь что-то такое, от чего у меня подкашиваются ноги, снова сажусь рядом, прижимаюсь к коленям.
- Ты сумасшедший, - шепчу я, - я потом поплачу, ладно? Наедине? Я выясню, когда тебя можно забрать домой. Ты же хочешь домой, Эсс?
- Знал бы ты, с какой силой, малыш, - смешок, и ты касаешься моего виска.
Улыбаюсь. Беру в ладони твои руки, чтобы погладить. Целую.
- Какой же ты у меня дурной, - шепчу, целуя пальцы, - а если бы ты и правда умер, Эсс?
Ты криво усмехаешься, и от этого осознания, что я снова прав, давит на позвоночник. И в больничном саду вдруг становится очень холодно.
- Тэйн, малыш... Я ведь должен был привезти зелёного песочка, раз ты попросил. Я не мог не вернуться после того обещания... Тэйн...
Утыкаюсь лицом в твои руки - от тебя пахнет лекарствами и больницей. Ноги кажутся неживыми - хотя я верю, что ты будешь ходить, у тебя необыкновенная сила воли, Эсс.
- Я выясню, что можно сделать, - тихо шепчу я, - выясню, Эсс. Все будет хорошо.
Я верю в тебя безоговорочно. Кто-то верит в силы, кто-то в Бога. Я прагматик-реалист. Я верю в тебя, Эсс.
- Конечно будет, - соглашаешься ты, и после паузы добавляешь, - и знаешь, возможно, это немного поспешное или запоздалое предложение... Выходи за меня? Если хочешь, мы устроим старую церемонию, или даже старинную. Хочешь?
Наверно что-то подобного я ждал. Страх слишком сковывает, когда позволяешь ему овладеть собой. Я позволил, и вот теперь готов на все, чтобы избавится от осколков внутри.
А, может, я просто хочу этого? Смотрю прямо в лицо и вдруг улыбаюсь.
- Выйду. Церемония будет такой, какой захочешь. Я хочу, чтобы ты был только моим. Только для начала выздоровей. А то свадьба, когда невеста в кресле - чересчур трагипафосна, Кейн нас засмеет.
Ты смеешься, и я вместе с тобой, и холод отступает.
- Не помню никаких Кейнов, но пусть смеётся, если ему это нравится, малыш. Хотя не сомневайся, ради свадьбы я встану.
Сказал как припечатал. Так и будет, иначе это был бы не ты.
……………………….
Эсс
- Конечно встанешь, - легко соглашается он, устраивая у меня на коленях свою голову, - и снова улетишь от меня на свои далекие звезды. Как и всегда.
Я хмыкаю, проводя пальцами по его лицу:
- Думаешь, ничто меня не научит? - впрочем, можно не отвечать.
Оба отлично знаем - не научит. Пройдёт месяц, два или полгода, ровно столько времени. Сколько необходимо, чтобы оклематься и снова вернуться в строй. Было бы иначе, я бы, наверное, давно перестал исследовать. Особенности профессии - сегодня, завтра, или в следующую секунду ты можешь исчезнуть неведомо где, и вполне возможно, никто никогда даже не узнает, что случилось и где ты был. В каком-то смысле, ступая на этот путь, подписываешься под этим. Или выбираешь другой путь.
Я ловлю твой мимолётный неодобрительный взгляд. Знаю, что ты думаешь иначе и вряд ли однажды променяешь привычную Землю и привычную работу на что бы то ни было, но всё же признаёшь за мной право жить так, как живу я.
- Могу попросить Эйше, чтобы она не давала тебе разрешения на вылет, - задумчиво говоришь ты, бросая взгляд на Милдрей, - чтобы ты подольше был моим.
Медсестра даже на секунду оживает, смотрит заинтересованно. Им только дай запереть человека, а уж под каким предлогом…
Маленькая, доступная месть?
- Ну, ты можешь, малыш, - невольно усмехаюсь я, - Но она как только увидит коляску, выдаст мне персональный запрет въезжать на территорию космопорта. Это в её духе, такая, знаешь ли, несовременная. На колёсах же гораздо быстрей.
Ты криво улыбаешься:
- Она может, да… Так что давай без Эйше. Впрочем, на свадьбу ее надо будет пригласить. Вместе с Кейном. Кто-то точно должен сказать, что мы безумные. А потом ты поселишься у меня. Будешь разбрасывать по дому грязные носки и водить нетрезвые компании косморазвезчиков!
Совершенно не представляю его стерильную квартирку, подвергшуюся налёту даже двух разведчиков, а уж целая компания…
- А твой дом не растворится от такой нестерильности? - несмотря на заколотившееся от эмоций сердце, мне удалось взять себя в руки хоть ненадолго, чтобы отшутиться. Только Тэйн и поймёт эту шутку. Да ещё создатели бракованных стерильных полотенец, что я привозил из какого-то рейса. Вместо того, чтобы поглощать грязь, они от неё распадались на волокна.
Тогда одна скромная пачка полотенец изгадила своими волокнами всю квартиру, потом они долго ещё обнаруживались в самых неожиданных местах, даже после нескольких уборок. Тэйн даже потом говорил, что через неделю после моего отлёта нашёл пару волокон на своей куртке.
- Надеюсь, нет, - после задумчивого молчания изрекает Тэйн, но не слишком уверенно, - второй раз мне Космофлот не предоставит квартиру. Будем с тобой жить на улице… и греться о друг друга.
Это можно было бы воспринять как укор, если бы он при этом не прижимал мою ладонь к своему лицу.
- А что, тоже очень старомодный вариант, - я улыбаюсь, и кажется, будто моего лица мало, чтобы вместить улыбку. Медсестра косится, переминаясь с ноги на ногу, и наверняка готова прочитать ещё пару десятков врачебных предписаний, но теперь, теперь... - Ты со мной, мой малыш...
Если бы даже теперь у Милдрей хватило терпения и такта не мешать, я, пожалуй, начал бы за неё беспокоиться.
- Мистер Тхитай, время прогулки закончено, - нудит она, стараясь не демонстрировать неприязнь так явно.
Но Тэйна так просто не выгнать, он поднимается и перехватывает управление чёртовым креслом, невозмутимо отбривая медсестру своим невыносимым диспетчерским тоном:
- Хорошо. Я отвезу в палату.
С врачами и медсёстрами лучше тона, конечно, не подберёшь, но…
Опять этот диспетчерский тон, ну что за наказание!
Ключевая проблема не в Центре, и не в наушнике, малыша можно посреди ночи разбудить, и услышать что-то в этом духе.
- Ну-ка ухо покажи? - показательно требую я.
Или он и впрямь не понимает, или включился в нашу привычную игру, удивлённо переспрашивая:
- Ухо?
Судя по недоумевающему лицу, он всё же не понимает, и необдуманно подставляет ухо, обходя кресло и опускаясь на корточки.
Странно, что он не понял. Видимо, я слишком долго отсутствовал.
Секунду изучаю чёртов наушник, затем извлекаю его со словами:
- Ну здравствуй, мой главный конкурент.
Вопреки обычному возмущению, он смеётся, сдаваясь без боя:
- Эсс, отстань от комма, он тебе не конкурент.
Проводит ладонью по моим волосам, и я слегка поднимаю голову, чтобы продлить ощущение.
Сейчас может и не конкурент, но твои уши должны быть моими.
- Вот и я так думаю, - покладисто соглашаюсь я, но покладистость эта обусловлена лишь тем, что проклятый наушник исчезает где-то в моей пижаме, и мой Тэйн теперь доступен лишь мне.
Он не спорит, улыбается, возвращается к управлению каталкой, и ухо щекочет его шёпот, неслышный Милдрей:
- Ревнивый мальчишка, никогда не повзрослеешь.
Запрокидываю голову и смеюсь ему и ослепительному небу:
- И это хорошо! Хорошо, когда есть шанс не взрослеть, Тэйни! Твоей взрослости вполне хватит на двоих.
Милдрей косится, не имея спасительного права уйти от пациента, который так её раздражает, но хотя бы молчит. Тэйн тоже чувствует этот неприязненный взгляд, но находит в себе силы не обращать на это внимания, целует меня в висок, смеётся как ни в чём ни бывало:
- Поехали, мой герой. Процедуры по графику.
- Что ж, пусть так, если мне больше нечем тебя удержать, - усмехаюсь я, поймав его пальцы.
Ложь, конечно, и мы оба это понимаем, и удерживать не нужно.
Ты улыбаешься мне, шепчешь:
- Всегда есть чем.
И я понимаю, насколько мне необходимо это было услышать лишь тогда, когда сам неудержимо смеюсь в ответ, и дышится так легко!
Ты ведёшь кресло к больнице. И она впервые не кажется мне тесной и холодной, прямо как тюрьма.
С тобой там будет очень даже неплохо.
Я нащупываю дужку наушника через пижаму и улыбаюсь.
На самом деле, ничто не значимо больше, чем то, что мы всё же встретились.
………………………….
Тэйн
- Конечно встанешь, - соглашаюсь я, запрокидывая голову тебе на колени, - и снова улетишь от меня на свои далекие звезды. Как и всегда.
Ты только хмыкаешь, гладя пальцами мое лицо.
- Думаешь, ничто меня не научит? – спрашиваешь ты.
Риторический вопрос, Эсс Тхитай. Не научит. Ты есть ты. Мне никогда тебя не удержать, кто бы попробовал поймать звездный ветер?
Видно и ты это понимаешь, потому что вздыхаешь и смотришь, щурясь.
Все будет как всегда - ты среди звезд, а я здесь, на Земле.
- Могу попросить Эйше, чтобы она не давала тебе разрешения на вылет, - задумчиво говорю я и кошусь на медсестру, - чтобы ты подольше был моим.
- Ну, ты можешь, малыш, - ворчишь ты, - но она как только увидит коляску, выдаст мне персональный запрет въезжать на территорию космопорта. Это в её духе, такая, знаешь ли, несовременная. На колёсах же гораздо быстрей.
- Она может, да, - криво улыбаюсь я, вспоминая, как меня не пускали в ДИСП, - так что давай без Эйше. Впрочем, на свадьбу ее надо будет пригласить. Вместе с Кейном. Кто-то точно должен сказать, что мы безумные. А потом ты поселишься у меня. Будешь разбрасывать по дому грязные носки и водить нетрезвые компании косморазвезчиков!
Картина рисуется почти нереальная - пол моей гостиной, несколько человек в серой униформе и Эсс, произносящий колкости.
- А твой дом не растворится от такой нестерильности? – почти искренне удивляешься ты, и я вспоминаю, как ты однажды распаковал за обедом упаковку стерильных полотенец, а они как давай рассыпаться. Долго потом вместе вымывали квартиру.
А ты можешь притащить и чего похлеще.
- Надеюсь, нет, - задумчиво смотрю, - второй раз мне Космофлот не предоставит квартиру. Будем с тобой жить на улице, - прижимаю его руки к лицу, - и греться о друг друга.
- А что, тоже очень старомодный вариант, - соглашаешься ты и снова улыбаешься.
Пытаюсь представить, как бы это могло выглядеть? И не получается. Просто еще одна маленькая фантазия.
- Мистер Тхитай, время прогулки закончено, - почти нудно сообщает медсестра.
Я поднимаюсь и беру ручки каталки.
- Хорошо. Я отвезу в палату, - спокойно говорю я, и Эсс морщится от ноток Диспетчера в голосе. Ноток, которые он просто не выносит.
Но я не собираюсь оставить ни эти нотки, ни своего неугомонного разведчика, чье бы ни было это желание.
Ты хмуришься и вот-вот готов начать ворчать на тему ДИСП, наушников и трудоголиков.
- Ну-ка ухо покажи? – голос требовательный.
- Ухо? - удивляюсь я, обхожу его, сажусь на корточки, чтобы подставить ухо.
Ну наушник, а куда я без него? Это мне еще и линия связи - вместо обычного комма. А чего Эсс желает увидеть?
Очень церемонно и с видом истинного охотника, ты нападаешь на мой наушник и гордо снимаешь его.
- Ну здравствуй, мой главный конкурент, - мстительно сообщаешь ты.
Смеюсь. Ребенок ты великовозрастный.
- Эсс, отстань от комма, - треплю неровные светлые прядки, - он тебе не конкурент.
- Вот и я так думаю, - соглашаешься ты, но наушник убираешь в карман пижамы.
Все. Доволен. Снова берусь за ручки каталки.
- Ревнивый мальчишка, - шепчу прямо Эссу в ухо, - никогда не повзрослеешь.
Ты поднимаешь лицо к небу и смеешься.
- И это хорошо! Хорошо, когда есть шанс не взрослеть, Тэйни! Твоей взрослости вполне хватит на двоих.
Целую в висок под неодобрительными взглядами медсестры.
- Поехали, мой герой. Процедуры по графику.
- Что ж, пусть так, если мне больше нечем тебя удержать, - снова ловишь мои пальцы.
- Всегда есть чем, - почти шепчу я и, продолжая улыбаться, веду каталку к зданию клиники.
В конце концов, главное, что ты со мной.
По крайней мере, пока. Ведь мой главный конкурент – Космос.
Будь ты другим, мы бы не встретились. Будь я другим, не остались бы вместе.
И все вернется на круги своя. Ты среди звезд, я на Земле.
Но пока… ты только мой.
...................
Конец :)