(Л. Агутин и А. Варум)
Советник
Рауль Эм быстро шел по коридору, направляясь в кабинет Первого консула. Дойдя
до места, он вежливо постучал, и, дождавшись соответствующего «войдите»,
распахнул дверь.
В сердце
ничего не дрогнуло. Он уже привык, что здесь все изменилось. Что стол стоит под
другим углом, и свет владельцу кабинета падает сбоку на лицо. Он уже привык,
что за этим самым столом сидит красивый, как и все блонди мужчина с длинными
белыми волосами, и из-под челки сияют голубые как лазурит глаза. Он уже привык
обращаться к нему по имени.
- Александр, - вежливо приветствовал гость.
- Рауль, - так же вежливо отозвался хозяин, -
вы так поздно. Что-то случилось?
- В каком-то смысле, да, - Рауль сел в кресло
напротив стола, - я хочу, чтобы вы подписали мне заявление о командировке.
- И куда?
- На Амадэ, два дня пути от Амой. Там через
три дня начнется Конференция по генетическим разработкам. Амой приглашена в
качестве участника.
- Не удивительно, - чуть улыбнулся Александр,
- генетические разработки Амой считаются лучшими. Только почему вы хотите
лететь сами, Рауль? Разве у вас нет помощников достаточной квалификации, чтобы
послать?
- Есть, разумеется. Но эта конференция
обещает быть интересной, поэтому я хочу побывать на ней лично.
- Ясно, - кивнул Первый консул, - ну что ж,
Амой постарается обойтись без вас неделю. И я тоже приложу усилия справиться
без своего Советника.
Рауль вежливо
улыбнулся на комплимент, поднялся.
- Благодарю вас, Александр. Я не задержусь
без надобности. Спокойной ночи, господин Консул.
- Счастливого пути, Рауль, - проговорил
Александр, и тихо добавил в закрывающуюся за ним дверь, - и постарайтесь
развлечься, мой дорогой Советник, уж больно у вас мрачное и отсутствующее
выражение лица.
Рауль Эм.
Фактически достался по наследству от Ясона Минка. Он сам не стал Первым
консулом лишь потому что сразу же отказался от этой должности, о чем открыто
сообщил Юпитер. Александр Мэтт был назначен на должность главы Амоя через
неделю после гибели Ясона. Рауль стал работать с ним. Спокойный, чуть
отрешенный, увлеченный своей лабораторией. Идеальный исполнитель.
Вот только
что-то опасное и тревожное в зеленых глазах свого помощника не давало покоя
новому Первому консулу. Была в жизни Рауля какая-то тайна, которую никто не
знал. Или может быть знал только Ясон. И не был Советник Эм просто хорошим
исполнителем, и не случайно он отказался от должности Первого консула.
Но увы это не
докажешь и не объяснишь. И не спросишь, потому что Рауль глянет с великолепно разыгранным
удивлением и попросит пояснить. И если пояснение окажется недостаточно хорошим,
словно невзначай мелькнет слово «нейрокоррекция».
И только одно
«но». Александр мог признаться себе, что Рауль ему симпатичен. Действительно
симпатичен, и так было еще до того, как Александр стал Первым консулом. Еще
когда они учились на старших курсах, а возраста они были одного, Александр
обращал внимание на целеустремленного, скрытного и все же весьма популярного
зеленоглазого блонди, чья известность была уже ничуть не меньше чем у звезды
Ясона Минка. За благосклонностью Рауля так же тянулись, только он держался со
всеми ровно, дружелюбно и безразлично. И лишь Ясона подпускал поближе, и то
видимо в силу природной самоуверенности (если не сказать наглости) Минка.
Александр сыграл пару партий с Раулем в шахматы, они изредка виделись на
приемах и пэт-шоу и сталкивались лишь когда требовалось взаимодействие тех
департаментов, где они работали.
Но Рауль
продолжал интересовать Александра. И заполучив-таки его в Советники, Александр
понял, этот интерес только усилился.
Что же за
тайна была в жизни Рауля? Ясон? Может быть. Хотя… не было в их отношениях
ничего кроме… дружбы, у блонди в общем-то не принятой, но и не запрещенной. Не
были они любовниками, это Александр мог сказать определенно. Ну тогда, что?
Почему иногда в глазах Советника мелькало что-то такое, отчего становилось не
по себе? Они работали вместе вот уже почти два года, и Александр смог заметить
две даты в году, когда хваленый самоконтроль блонди давал в Рауле сбой.
Можно было бы
сказать, что это день встречи и день расставания.
Только вот с
кем?
Ох, сколько
бы Александр отдал только за то, чтобы узнать, что так дергает невозмутимого
непрошибаемого и правильного начальника лаборатории генетики и нейрокоррекции
Советника Эма.
Но увы. Это
по-прежнему оставалось тайной.
……………………………………………….
Рауль шел по
космопорту Амадэ, несколько отрешенно поглядывая на окружающих. Амадэ – планета
Федерации. Блонди здесь бывают, но крайне редко, так что Второй консул в своей
яркой немного вычурной одежде вне сомнений выделялся из толпы. На него
поглядывали, кто-то с интересом, кто-то со страхом.
Трое молодых
девушек долго перешептывались, глядя на него, потом приблизились, преграждая
ему путь к выходу.
- Простите, - довольно громко произнесла
одна, - а вы знаете, что вы похожи на одного из этих странных, ну которые не
люди, да? А зачем вы так одеваетесь?
- Вы имеете в виду блонди? – невозмутимо отозвался
Рауль, - я не похож на одного из этих странных, которые не люди. Я он и есть.
- Блонди?! – взвизгнула почти на весь
космопорт вторая, и Рауль недовольно поморщился.
- Не обязательно так кричать, - чуть
раздраженно проговорил он, - и если это все, тогда будьте любезны, уйдите с
дороги.
- А девушками вы не интересуетесь? – спросила
первая и дотронулась до его плеча.
Зеленый
взгляд стал холодным, и она тут же убрала руку.
- Я вообще никем не интересуюсь, - отчеканил
вполголоса Рауль, - но если вам так хочется внимания блонди, могу
порекомендовать поработать пэтами. Обратитесь к одному из амойских дилеров, вам
помогут.
- Холодильник, - недовольно проворчала
девушка… и отошла с дороги.
Рауль даже не
обернулся, когда проходил мимо. Но он чувствовал себя раздраженным, когда
направлялся к лифту, ведущему на подземную автостоянку.
Он уже нажал
кнопку вызова, когда у него заработал телефон. Рауль ответил на звонок, краем
глаза заметив, что в просторный лифт вошел кто-то еще, встав тут же спиной… и
обернулся на голос блонди.
Двери лифта
закрылись. Рауль резким щелчком сложил телефон.
Теперь нельзя
было не замечать второго в лифте.
Черные
джинсы. Темно-серый свитер с высоким воротником. Рыжие волосы отрасли еще
длиннее, и прядь по-прежнему спадает на щеку. Янтарные глаза и незажженная
сигарета в пальцах.
Рауль и сам
не заметил, как отступил на шаг назад.
«Этого нет, я
этого не вижу. Его нет, нет, нет…»
………………………………………..
Они, конечно,
виделись и раньше. В конце концов, один работал фурнитуром Ясона, другой
приходил к нему в гости. Потом однажды Рауль заметил на щеке мебели длинный
рваный шрам. Спросил об этом у Ясона, но содержательного ответа не получил. Поэтому просто напрямую обратился
к самому фурнитуру, когда пришел как-то к Ясону в его отсутствие.
- Катце, что у тебя с лицом?
Рыжеволосая
мебель впервые подняла на него взгляд. От изумления. Блонди оказался вполне
дружелюбен.
- Ничего,
господин Советник, - тихо пробормотал он.
- Такой порез не может быть «ничего», -
наставительно заметил Рауль и притянул его к себе, чтобы коснуться шрама.
Катце замер,
пока рука в перчатке изучала его лицо, снова отвел взгляд.
- Катце, - тихо проговорил Рауль, и его
дыхание коснулась поврежденной щеки, - такой шрам можно убрать только
пластической операцией. Но что-то сомневаюсь, что Ясон тебе это позволит. Ты
куда свой любопытный фурнитурский нос сунул, а?
Катце замер.
Вообще-то блонди он побаивался. Но этот сейчас скорее его откровенно смущал. Уж
больно что-то легкое и ненавязчиво теплое звучало в голосе Второго консула.
- Господин Эм, - Катце попытался
отстраниться, - прошу вас, мне надо работать. Вам еще что-то принести?
- Себя, - отозвался Рауль.
Катце не
удержался и снова вскинул на него изумленные глаза.
- Вот мой адрес. Когда будешь посвободней
заезжай, я посмотрю что можно сделать с твоим лицом. Ясону я скажу сам.
- Да зачем вам это?! – не выдержал Катце, -
приступ благородства к покалеченной мебели?
И тут же
сжался. Опять не удержался, и Рауль Эм его сейчас просто по стенке размажет.
Но Рауль
только засмеялся.
- А ты мне нравишься, - сообщил он, и Катце
поспешил сбежать, пока не услышал еще чего-нибудь в этом духе.
Катце совсем
не собирался к нему. Но все же поехал через две недели. Рауль был дома, хотя и
собирался уходить. Он улыбнулся и что-то сделал такого с его лицом, что шрам
почти перестал болеть.
Катце с
нескрываемым удивлением смотрел на роскошного блонди в парадной одежде и думал
только о том, что он совершенно не понимает, к чему все это.
Но все же
благодарен за участие, какими бы мотивами оно не было вызвано.
А еще через
пару месяцев Катце официально получил свободу… и стал дилером Ясона.
В следующий
раз Рауль и Катце столкнулись почти через год. В Мидасе.
В лифте.
Который
застрял где-то между этажами. И погас свет.
Более банальной
ситуации представить себе было трудно.
- И что это такое? – недовольно выдал Рауль,
- я опаздываю на встречу.
- Это Мидас, - ухмыльнулся Катце, - а чего бы
вы хотели, Советник.
- Чтобы лифт поехал! Сколько мы тут еще
стоять будем?
- А никто не знает… эй, вы чего?!
Катце
почувствовал как его весьма неосторожно отпихнули в сторону. Глаза чуть
привыкли к темноте, и он видел слабое очертание фигуры блонди, который открыл
верхнюю крышку электронного устройства.
- Рауль,
- проговорил Катце, - я понимаю, у вас великолепное ночное зрение и все такое,
но все же я не рекомендовал бы вам лезть туда. Провода под напряжением. Вас
долбанет так, что и ваше совершенство не спасет.
- Катце, не нуди. Я сам знаю.
- Черт,
Рауль! Ну что за фигня?! Я понимаю, тебе хочется себя крутым ощутить, но
убьешься ведь!
- Я хочу не опоздать на встречу.
- Да забей ты на свою встречу. Жизнь дороже.
- Не могу. Я блонди.
- Я вижу. Блонди, копающийся в проводах. Ясон
тебя не видит!
- И Юпитер вместе с ним, - фыркнул Рауль, -
сам знаю!
- Господи, какой ты мальчишка! – в сердцах
выдал Катце.
Ответить
ничего достойного на это Рауль не смог. Не успел. Сверкнула
металлически-голубая вспышка, и Рауль отлетел в сторону, прямо на пытающегося
поймать его Катце. Они оба рухнули на пол, и блонди прижал всем телом дилера к
полу.
- Нашел себе подушку, - проворчал Катце, - ты
хоть живой, блонди ненормальный?
- Живой, - прошипел Рауль, - руку обжег.
- Я тебе говорил. И вообще, не мог бы ты с
меня слезть?
Катце ощущал,
как ему на лицо спадают волосы блонди… и вдруг почувствовал его дыхание на
своих губах. В паху нехорошо заныло, а в висках застучало.
- Ээээ, Рауль… слезь, пожалуйста, а! –
пробормотал он.
Блонди
молчал, и только еще ниже наклонился, почти коснувшись его губ своими.
- Ты целоваться умеешь, Катце? – вдруг
спросил он, - только не начинай мне говорить, что ты мебель.
- Это и так очевидно, чего повторять-то. Да,
умею. Тебя поцеловать?
- Да.
- Только ты потом мне голову не отрывай, -
хмыкнул дилер.
Он запустил
руку в волосы блонди, притягивая его к себе и коснулся его губ. Сначала мягко,
потом надавил посильней и раздвинул их языком.
Возбуждение
блонди он почувствовал сразу. Понял, что ему это нравится. Как нравится то, что
Рауль отвечает ему на поцелуй весьма и весьма горячо.
- Трахаться в лифте, это так…
- По-монгрельски, - закончил Рауль, - нет,
давай до кровати доберемся.
- То есть это воспринимать как предложение? –
хмыкнул Катце.
- Ну да.
- Так озвучь его нормально! Без своих
блондиевских выкрутасов. Помянешь пэтов, я тебя убью на месте, Рауль.
- Каких пэтов? – недоуменно переспросил
Рауль, - Катце, я хочу, чтобы ты стал моим любовником.
- И похоже это не вопрос, - пробормотал
дилер, - чего от тебя еще ждать? Да, кстати, а сейчас вот с этим ты, что делать
будешь? – и Катце более чем вольно погладил блонди в паху.
- А что, есть предложения? – сдавленно
уточнил Рауль – горячая рука весьма усиливала ощущения.
- Нууу, - протянул Катце и ловко расстегнул
застежку брюк, освобождая напряженный член, потом приподнялся, - если хоть кто-то
войдет, твоей репутации хана, - удовлетворенно сообщил он и наклонился, чтобы
взять член в рот.
Рауль тихо
стонал и где-то там внутри своего сознания понимал, что дилер прав. Если
кто-нибудь обнаружит как бывший фурнитур делает минет Второму консулу,
репутация и правда накроется.
Но почему-то
сейчас, ощущая горячий рот, ласкающий его член, ему было все равно.
Они
действительно добрались по постели. Вечером. Потому что едва-едва Катце только
успел привести в порядок и свою одежду, и одежду Рауля, как в лифте загорелся
свет. Они внимательно посмотрели друг на друга. Потом Катце подался к блонди,
чмокнул его в губы.
- До встречи, - прошептал он, и Рауль тепло
улыбнулся в ответ.
Их роман
тянулся два месяца. Игнорируя всякую осторожность, они сбегали друг к другу,
оставляя дела, целовались, словно безумные в машине, и проводили долгие ночи
вместе совершенно без сна, занимаясь любовью или разговаривая.
Никакой
иерархии. Никаких социальных различий. Двое сумасшедших любовников.
Но долго это
продолжаться не могло. Блонди есть блонди. Рауль был блонди. Пусть и таким…
необычным. Катце чувствовал его давление, его категоричность. Чувствовал, что
начинает уставать это этого. Терять собственную свободу, хоть и такую
иллюзорную. И однажды он не выдержал.
- Рауль, нам стоит расстаться, - сообщил он,
после того как блонди перелег на спину, поглаживая его по плечу.
Зеленые глаза
широко распахнулись.
- Поясни, - очень тихо произнес Рауль, и
Катце понял, что он больше не жилец, блонди его сейчас убьет.
Но блонди не
убил. Он внимательно выслушал сбивчивый монолог дилера, потом поднялся с
постели, наклонился над ним.
- Катце. Я не хочу, - спокойно сказал он, -
но я уважаю твое право на выбор. Однако прошу тебя, подумай еще раз.
И с этими
словами Рауль ушел. Катце обессилено прислонился к спинке кровати. Блонди так
просто его не отпустит.
Агония
тянулась долго. Почти полгода еще они встречались, занимались любовью, ругались,
пытались поговорить. Иногда Катце чувствовал себя почти счастливым, но чаще
всего от безысходности неконтролируемой силы блонди сходил с ума. Ему уже
просто не хотелось жить, он чувствовал, что растворяется в чужой воле. Хотя
Рауль ни разу не поднял на него руку. Ни разу не ударил. И даже ни разу не
закричал.
«Меня нет, -
отрешенно думал Катце, - я растворяюсь в нем. Хочет он этого или нет, но я
исчезаю».
Однажды Катце
не выдержал и выдал это все блонди. А потом раздраженно добавил, что таким как
Рауль вообще рождаться не стоило, или по крайней мере приближаться ближе чем на
километр к нормальным людям.
- Лучше бы ты трахался с Ясоном! – выкрикнул
Катце, - достойная парочка! Ты ведь не угомонишься, пока не изведешь меня, да?!
Рауль прикусил губу, потом подошел вплотную
и дал Катце легкую пощечину.
- Успокойся, - негромко проговорил он, - и
ответь мне. Я настолько тебе не нужен?
Тогда почему ты до сих пор встречаешься со мной?
- Потому что ты блонди! – выпалил Катце и
замер.
Не понять
смысла этих слов мог только дурак, коим Второй консул вне сомнений не являлся.
- Вот как, - протянул он, - значит дело
только в страхе.
Катце боялся
поднять на него взгляд, поэтому так и стоял, опустив голову. Тонкие пальцы
Рауля коснулись его подбородка, несильно, почти безразлично, словно прикасаясь
к пэту или фурнитуру. Катце передернуло. С другой стороны, разве он не этого
хотел?
Не этого!
Но ведь он
сам отказался от Рауля-любовника.
Глаза блонди смотрели изучающе, и только
где-то внутри проступала горечь, словно разъедая чистый зеленый цвет.
- Прощай, Катце, - проговорил Рауль и убрал
руку, - я отпускаю тебя. Ты свободен.
С этими
словами Рауль подхватил плащ, развернулся и ушел.
Дверь за ним
закрылась.
Катце сполз
на пол, свернувшись в клубочек, и глухо застонал.
Судьба больше
не сталкивала их. А потом у Ясона начался роман с Рики, и Рауль приложил все
усилия, чтобы помешать этому.
Просто он помнил свой опыт.
«Таким как ты
вообще рождаться не стоило, или по крайней мере приближаться ближе чем на
километр к нормальным людям!»
Нет, ему не
было жалко Рики, скорее ему был неприятно безразличен этот монгрел.
А вот Ясон
был его другом.
А еще Ясон
был невероятно упрям. И в итоге погиб. Вместе со своим глупым и не менее
упрямым пэтом.
Вот и вся
любовь.
А Катце
уехал. Передал дела и уехал с Амой. И вот уже два года о нем вообще не было
слышно.
Рауль
вычеркнул его из памяти так же как когда-то из жизни.
И вот теперь…
…………………………………………………………
- Здравствуй, Рауль, - голос дилера был
спокоен.
- Здравствуй, Катце, - так же спокойно
отозвался блонди.
- Ты по-прежнему неотразим, - Катце хмыкнул и
закурил, - слышал, ты все еще Второй консул?
- Верно. Увы, не могу сказать, что ты
неотразим, потому что ты выглядишь откровенно плохо. По-прежнему мало спишь и
плохо питаешься как обычно одним кофе? – Рауль нашел в себе силы пристально
посмотреть на него.
Катце пожал
плечами.
- Работы много. А что ты делаешь на Амадэ?
- На Конференцию прилетел, - коротко
информировал Рауль.
Лифт
остановился внизу. Они оба вышли, оказавшись в пустом холле, залитым ярким
белым светом. Помолчали, мгновение глядя друг на друга. Потом Рауль направился
к выходу, чтобы взять машину.
- Подожди, - вдруг окликнул его Катце.
Рауль
остановился. Обернулся.
- Да?
- Не уходи.
- Прости,
что?
Катце
раздавил сигарету, судорожно схватился за другую.
- Подожди минутку, - торопливо сказал он.
Взгляд блонди
не выражал ничего, и Катце жадно смотрел на него, словно желая впитать каждую
черточку бледного лица.
- Катце,
- с легким нетерпением проговорил Рауль, - у меня мало времени, и если у тебя
есть, что мне сказать, говори.
- Я скучал по тебе, - вдруг тихо признался
Катце.
Маска статуи пошла трещинами. Губы блонди
искривились в несвойственной ему усмешке.
- Неужели? – протянул он, - вот это новость.
- Не язви, - поморщился Катце, - тебе это не
идет.
- А что мне идет?
- Улыбка. Легкая и быстрая.
- Не думаю, что это уместно.
- Почему?
- Уже бессмысленно. У тебя достало сил
отказаться от меня. Вместе с моей улыбкой.
- Ты был слишком опасным и неудобным
любовником. И еще более неудобным партнером. Блонди вообще весьма неудобны
рядом.
- Хочешь сказать, что теперь ты готов терпеть
такое неудобство.
- Нет. Не готов. Просто я понял, что
соскучился и не могу без тебя. Я слишком поздно это понял. Ведь так, Рауль?
- Да, - блонди чуть качнул головой, - слишком
поздно. Теперь я научился обходиться без тебя. Не думай, что это далось мне
легко.
- Прости, Рауль.
- Не прощу. Я не смогу простить тебя. Мне
слишком дорого стоил наш роман, Катце. Наш неудавшийся роман.
- Юпитер… - в его голосе вдруг вспыхнула
тревога, едва-едва уловимо, - ты… коррекция...?
- Нет, - блонди усмехнулся, и рыжеволосый
почувствовал, как заныло сердце от горечи этой усмешки, - Юпитер ничего об этом
не знает. Да и никто теперь не знает. Это все не имеет значения, Катце. И тебя
теперь точно не касается. Извини, мне пора. Работа. Я все-таки Второй Консул.
- Рауль, подожди. Я…
- Незачем. Все, Катце. Это все только
прошлое.
Пустой взгляд
зеленых глаз, вместо лица снова фарфоровая совершенная маска, тщательно
уложенные солнечно-золотые волосы взметнулись вместе с алым плащом. Рауль
спокойным четким шагом направился к выходу, и Катце не видел, как до боли
блонди прикусил губу, стараясь сдержать стон.
А Катце сжал
зажженную сигарету в руке, пытаясь заглушить рвущийся из груди крик боли.
Юпитер! Ну
зачем!?
Зачем он
ушел?! Зачем они встретились?! Зачем все так?!
… зачем я все
еще люблю его…?
…………………………………………………………….
Одинокий
вечер. Это привычно. Давно привычно. Белый экран монитора, чашка горчащего кофе
и сигаретный дым, клубами плавающий по комнате. И одиночество. Всегда
устраивающее одиночество, от которого сейчас становится просто жутко.
Рауль. Как же
скучаю по тебе! Как же мне тебя не хватает!
Мне казалось,
я все забыл. Я похоронил память о тебе где-то глубоко, там же, куда запрятал
твой образ. Я всегда умел хорошо забывать то, чего хотел. Это помогло мне
выжить. Мы расстались, Рауль, и я вычеркнул тебя из своей жизни. Насовсем.
Мне казалось.
Я хотел,
чтобы это было так. Очень хотел. Но ты все еще во мне. Ты все еще мне нужен, и
я тебя люблю. Так же сильно как и раньше.
Рауль, я
смертельно скучал по тебе. Я тосковал по твоему присутствию все это время. По
тебе рядом. По этому сладкому ощущению быть в твоих руках.
Рауль. Что
сделано, то сделано. Я отказался от тебя, мне достало сил пойти на это. Тогда
мне это казалось хорошим вариантом. Сейчас я не понимаю, как мог отказаться от
тебя. Хотя на самом деле конечно понимаю. Но это кажется сейчас незначимым.
Знаешь, я бы
сейчас все отдал только за одну возможность оказаться рядом с тобой.
Я так долго
пытался тебя забыть, что у меня это почти получилось.
Как же я
скучаю.
Невыносимая
привычная тоска становится еще более невыносимой.
Катце резко
поднялся, сделал шаг в сторону двери и остановился. Усмехнулся и вернулся
обратно за стол. Закурил. Потом снова встал, пошел на кухню и достал из
холодильника бутылку. Стаут. Хороший стаут, что само по себе редкость. Открыл
бутылку и сделал большой глоток. Даже не поперхнулся, затянулся сигаретой и
сделал еще глоток.
Рауль. Это
нечестно. Все это нечестно. Если бы ты не был блонди, если бы я был другим, все
наверно стало бы не так. Но все есть как есть. И мы те, кто есть. Блонди и
дилер.
Знаешь,
Рауль, было так больно смотреть в твои глаза, когда я сказал тебе, что все
кончено. Я не боялся того, что ты можешь меня ударить. А ты ведь мог вообще
меня убить, и возможно был бы прав. Я не боялся твоего гнева. Я не боялся твоей
мести. Просто невыносимо было смотреть в твои глаза. Такое выражение бывает у
того, кто давно ожидает удара, и вроде бы готов к нему. Но на деле оказывается,
что это лишь иллюзия. Было ощущение, что я тебя ударил. Наотмашь. А ты даже не
защищался.
Рауль. Ну
пойми ты, мне было тяжело с тобой. Очень тяжело, и я не был готов выносить эту
тяжесть отношений с блонди. И возможно был прав. Пример Ясона и Рики только
убедил меня в том, чем бы закончились наши с тобой отношения, если бы я вовремя
не сбежал. Каким бы нежным и внимательным ты ни был, ты блонди, и остаешься им.
Ты Второй Консул, и это тоже говорит о многом. Ты не достиг бы таких высот, не
обладай ты сильным характером, отменной выдержкой и отличным умением ходить по
чужим головам. Ты лидер, Рауль, хоть и не выходишь из тени Первого консула. И тебя это устраивает. Ведь
так? Тебя устраивало быть Советником Ясона Минка. Тебя устраивает быть
Советником Александра Мэтта.
Я сбежал от
тебя, Рауль. Сбежал, прежде чем ты сломал бы меня. А ты бы непременно сломал.
Это не удалось Ясону, хотя он старался, но с легкостью удалось бы тебе.
Потому что я
хотел бы быть сломанным тобой.
Но я не хочу
становиться твоей игрушкой, блонди. Не хочу. И не стану. И не стал. Потому что
ушел.
Рауль, я
люблю тебя.
………………………
Лунные тени
призрачны и невесомы. А еще они неуловимы и исчезают, как только приглядишься
повнимательней. В этом небе три луны, и тени пересекаются, накладываясь одна на
другую, потом разбегаются и под конец исчезают.
Я предпочитаю
звезды. Яркие, насыщенные и лишенные призраков. Переплетаясь в созвездия,
каждая звезда светит своим светом. А луны лишь отражают. Мне не нравится быть
отражением. Я предпочитаю собственное сияние.
Лишенное
призрачности.
В жизни и так
слишком много призраков. Мысли, воспоминания, чувства.
Мы созданы,
чтобы мыслить. Мы мыслим, и наш интеллект превышает 300 единиц.
У нас
отменная память, чтобы держать в ней огромное количество информации. А еще она
держит фантомы воспоминаний о том, чего помнить не стоит, и что вызывает
желание самому пойти на коррекцию.
А еще мы
лишены чувств. Неправда, конечно, и кому как не мне, блонди, занимающемуся
генетикой это знать. Я достаточно долго возглавляю лабораторию генетики. А еще
я занимаюсь нейрокоррекцией. Не каждый понимает, почему казалось бы такие
разные области объединены и в подчинении у одного. Особенно это не понимают
люди. Зато легко улавливают блонди, даже самые юные. Мы генетически совершенны.
Это априори. И только одно «но». Мало создать совершенное существо. Его еще
надо соответственно воспитать. Да и возможности изменения в самом геноме
существуют. Вот для этого и существует лаборатория нейрокоррекции. Исправлять
то, что мешает быть блонди совершенным.
Мы лишены
чувств. Неправда. Это неправда. Нам запрещены чувства, это было бы гораздо
вернее. Мы существуем в системе запретов. Нас воспитывают в системе запретов. И
запреты для блонди куда более сильные, чем у всех остальных, даже у Элиты. Мы
живем в системе жестко установленных ценностей. И не можем выйти за ее пределы.
Ясон попытался. Вот что получилось.
Мы умеем
чувствовать, может быть даже сильней чем другие. А может быть и нет. Блонди
тоже разные.
Мы умеем
чувствовать. У нас развиты инстинкты. Например, инстинкт самосохранения.
Выживает лишь сильнейший. Лишь лучший. Это заповеди с интерната. Их знает
каждый блонди.
Я тоже
попытался нарушить правила. Из этого ничего не вышло. И в этом не моя заслуга.
Возможна моя судьба была бы трагична, и это остановило бы Ясона. Возможно, нет.
Но в любом
случае, меня остановили прежде чем ситуация дошла до края.
Жаль.
Катце, Катце.
Ты неожиданно пришел в мою жизнь. Ты так же неожиданно из нее ушел.
Катце. Мне
больше нечего тебе сказать. Я все сказал тогда, когда пытался убедить тебя
остаться. Но ты не захотел. Видимо просто я был тебе менее нужен чем ты мне. А
может быть я просто и вовсе не был нужен. И тобой двигал лишь страх.
О, Юпитер!
Знаешь, чего мне стоили все эти годы? Чего мне стоило научиться жить без тебя?!
Научиться
скрывать все, что было. Свои чувства, свои мысли. У меня ведь не было права
даже на отчаяние. И все что я мог, это ночью, ложась спать, закрывать глаза и
представлять себе тебя. Пока однажды не понял, что это сводит меня с ума. И
если я хочу жить, мне надо забыть о тебе.
И в
одиночестве пустой полутемной лаборатории я учился забывать. Учился жить без
тебя.
И я научился,
Катце. Я смог. И мне есть чем гордиться. Я сумел сломать себя и выжить. Без
тебя. Бессонными ночами, бессмысленными встречами и бесконечной работой я выжег
память о тебе.
А теперь ты
появился снова.
И вот-вот все
полетит. Вот-вот случится второй взрыв Дана-Бан…
………………………………………………..
Катце даже
стучать не стал. Он просто открыл дверь и вошел.
В гостиной
возле распахнутого огромного окна в полумраке стоял Рауль. Тонкий темно-красный
шелк длинного халата непринужденно облегал его тело, золотые пряди змейками
сбегали по спине. Голубоватый дым облачком уносился наружу.
Катце замер,
отчаянно вглядываясь в него…
……………………………………………………….
- Рауль, -
позвал до невыносимой боли знакомый голос.
- Да? – ничто
не дрогнет в тоне. Я не позволю.
- Добрый
вечер.
- Уже ночь, -
Рауль, наконец, повернулся.
В пальцах
дымила длинная сигарета.
- Не знал, что ты куришь, - неуверенно
проговорил Катце.
- Ты много чего не знаешь.
- Расскажи мне.
- А что ты хочешь услышать?
- Как ты жил. Живешь.
- Спасибо. Живу.
- Рауль. Я
люблю тебя, - вырвалось у Катце.
- И что? Что
это теперь меняет?
- Я тебе
нужен?
- Нет, Катце.
Уже нет. Мне теперь никто не нужен. Я научился этому.
- Не верю, -
в голосе рыжего дилера отчаяние и решимость, - не верю, Рауль! У тебя по глазам
видно, что ты лжешь! Лжешь себе! Признайся.
- В чем? В
чем ты хочешь, чтобы я признался? Я любил Ясона гораздо больше чем полагается
любить Первого консула. Мы действительно были друзьями, хотя в это никто и
никогда не поверил бы. Я любил тебя. И люблю до сих пор. Но что это меняет?
Ясон мертв. А ты бросил меня семь лет назад.
В чем мне надо признаваться, Катце? Я себе не лгу. Это залог того, что я
до сих пор не оказался в своем собственном кресле.
- Давай
начнем все с начала, Рауль. Давай снова будем вместе.
- Зачем?
Какой в этом смысл, Катце?
- Нет
никакого смысла. Просто давай будем вместе. Мы изменились. Мы выросли. Может
быть, теперь у нас получится?
- Почему ты
ушел?
- Не мог тебя
больше выносить. Ты вел себя со мной как… с игрушкой! Когда хотел, приходил,
когда хотел, уходил. И тебя совершенно не интересовали мои желания! И тебя
никогда не было рядом, когда ты был мне нужен. Я чувствовал себя одиноким,
Рауль.
- Я Второй
консул, у меня много работы, Катце! Я и так бросал все, чтобы побыть с тобой!
- У меня тоже
много работы! Но когда я тебе нужен, я всегда оказывался рядом!
- Да неужто?!
– фыркнул Рауль, - можно подумать.
Катце глубоко
вздохнул и закурил.
- Это все прошлое, - уже гораздо спокойней
сказал он, - пусть там и остается. Я хотел тебя забыть. Я хотел тебя разлюбить.
И мне действительно казалось, что у меня это получилось. Я ошибался. Истиной
остается одно – я люблю тебя и жить без тебя не могу.
- Ну жил же все эти годы.
- Жил. А после того как увидел тебя сегодня
утром в лифте, удавиться захотелось. Знаешь, что я понял? Что если ты не
позволишь мне остаться с тобой, я просто не знаю, зачем мне жить дальше.
- Не преувеличивай, - машинально бросил
Рауль, - все не так драматично.
- Ой ты сам-то веришь в то, что говоришь?
Рауль снова
отвернулся к окну.
- Катце, я уже ни во что не верю.
Дилер затушил
сигарету и подошел к нему вплотную. Горячие руки скользнули по шелку халата,
потом внутрь, чтобы погладить грудь. Рауль выдохнул и откинул голову назад на
его плечо, позволяя себе понежиться под ласками.
… Даже
умирая, я бы не забыл каково это, касаться его… даже нейрокоррекция не стерла
бы это из моей памяти…
- Чего ты
хочешь, Катце? – тихо спросил Рауль.
- Тебя. Ты же
знаешь. Пожалуйста, Рауль… прошу тебя. Я умоляю…
Рауль
повернулся и тут же нашел его губы своими.
Каждый
поцелуй как последний - жадный и отдающийся. Дыхание смешивается в одно, руки
нетерпеливо сдергивают одежду, проникнуть внутрь, коснуться кожи, погладить,
надавить сильнее, потом кончиками ногтей, слыша удовлетворенный и возбужденный
стон. Пройтись поцелуями по телу, наслаждаясь таким знакомым любимым вкусом,
смазка на пальцы, потом внутрь, подготавливая, слыша бессвязное бормотание и всхлипы. Властно накрыть тонкий пылающий
рот и мягким толчком внутрь, сливаясь полностью, переплетя руки, обжигая
дыханием губы… и неумолимое отрывистое движение, приводящее к наслаждению. А
потом лежать, крепко обнимаясь и не желая двигаться и менять позу.
- Спасибо, -
тихий шепот в ухо.
- Даже если
это ничего не меняет?
- Даже если
не меняет. Все равно спасибо. Хотя бы полчаса ты был моим. Я запомню это
навсегда.
Рауль
отпустил любовника и перевернулся на спину. Катце тут же улегся головой на его
плечо, поглаживая кончиками пальцев по груди.
- Рауль, а
что если я тебя трахну? – вдруг поинтересовался он весьма шаловливым и чуть
насмешливым тоном.
Блонди
распахнул глаза.
- Че-го? –
раздельно переспросил он.
- Хочу тебя
трахнуть, - повторил Катце.
- Совсем
обнаглел! – возмутился Рауль.
- Ага! –
радостно согласился Катце и прижался губами к впадинке на ключице.
- Катце… ты…
что… делаешь… ооо! – простонал блонди.
- Какая
прелесть! – выдал дилер и продолжил поцелуи.
- Катце! –
отчаянно выкрикнул Рауль и запрокинул голову назад, подставляя шею горячим
ласкам…
… - Ладно, - вдруг проговорил Рауль, - я согласен
на то, чтобы мы были вместе снова. Но с некоторыми моими условиями.
- Слушаю, -
серьезно отозвался Катце, переставая целовать грудь блонди и поднимая голову.
- Первое.
Абсолютная секретность. Ты будешь тщательно отслеживать утечку информации, как
и я. Я не хочу повторить историю Ясона.
- Я понял.
Согласен.
- Хорошо.
Второе. Все будет по-прежнему. Мы оба занятые люди. Часто видеться мы не
сможем.
Катце кивнул,
и, как и Рауль умолчал о том, что он готов бросить дела, хоть и на время,
конечно, только чтобы побыть рядом с любимым.
- И третье.
Ты больше не уйдешь от меня. Никогда. Не хочу недомолвок, Катце. Мне дорого
дался наш прошлый роман, второй раз я такого не потерплю. Ты или мой, или ты
мне не нужен. И я скорее убью тебя, чем отпущу.
Зеленый и
янтарный взгляд пересеклись. Потом Катце медленно склонил голову.
- Согласен,
Рауль. На тех же условиях и для тебя.
-
Договорились.
Еще один
пристальный напряженный взгляд. Рауль поднялся с кровати, потянулся за
сигаретой.
- Далеко
собрался? – поинтересовался Катце, - я все еще не удовлетворил свое желание.
- Какое?
- Что значит, какое? Я тебя трахнуть
собирался.
Рауль
ошеломленно смотрел на него.
- Ну ты и
наглец! – возмущенно выдал он.
- Разумеется,
- мурлыкнул Катце и резко встал, тут же шагнув к нему, - еще какой, - и он
впился губами в губы блонди, - кажется, мы все обсудили, - между поцелуями
прошептал он, - и отныне ты мой!
- Это вовсе
не значит..! – попытался пробормотать Рауль.
- Значит,
значит, - заверил Катце и увлек его на кровать.
- Рыжий
нахал! – простонал Рауль, крепче прижимая его к себе.
Катце только
усмехнулся и продолжил свои ласки…